Шорох прибоя

- Марсиане? Пришельцы на тарелочках? Не очень-то я в них верю, хотя, должен признать, такая версия могла бы объяснить сразу все сверхъестественные способности наших знакомых. - Я не спеша допил холодный кофе, осваиваясь с этой неожиданной мыслью, потом сказал:

- Может быть, они и не марсиане. Я уверен, что на Земле хватает своих загадок. Мы стали слишком уж самоуверенны с тех пор, как изобрели железо, электричество и пар.

- Мне очень хотелось бы увидеться с этой вашей знакомой...

- Ну что же... Давай попробуем. Хотя я не знаю, что из этого получится. Может быть, ее попросту не существует. Внушение, гипноз. Мне мерещится любая чертовщина. А может, все это гораздо серьезней, чем мы с тобой сейчас предполагаем, и тогда срочно придется принимать какие-то меры, но вдвоем нам с этим не справиться... Тем более что касается это не только нас.

- Кого же еще?

- Возможно, вообще всех. Всех людей.

Звонок звонил долго, слишком долго, я ни на что уже не надеялся, когда дверь бесшумно распахнулась. Она стояла на пороге, и мне показалось, что сон сейчас повторится. Холодный огонь блеснул в ее глазах... На ней было то самое легкомысленное летнее платьице, в котором она села в машину... Я готов был поклясться, что она знала о нашем визите заранее и надела это платье специально, чтобы мне досадить, - чтобы издевательски подчеркнуть "чистоту поставленного мною над ней эксперимента". А когда она улыбнулась Артаму обворожительной, почти призывной улыбкой, я в этом уже не сомневался.

- Познакомьтесь, это мой сотрудник... - я запнулся, - вернее, друг. Решили вот зайти... - Я стоял и мямлил нечто невразумительное, а она еще раз обдала меня все тем же презрительным и холодным взглядом, потом подала Гвельтову руку.

- Меня зовут Веста.

Я вытер вспотевший лоб. Сон подтверждался во всех деталях; Ее имя... Дорожка, которую я видел во сне, висела на своем месте. Прошло, наверное, несколько минут, прежде чем я взял себя в руки. Меня оставили в гостиной, а Веста вдвоем с Артамом готовили на кухне кофе. До меня долетал ее веселый смех и кокетливая болтовня. Меня грызла глухая тоска и страх оттого, что подтвердились самые худшие предположения, оттого, что сон был правдой, а Артам размазней... Да и кто смог бы устоять перед этими глазами?

Веста включила магнитофон, и они с Артамом очень мило проводили время за танцами. Я же пил стакан за стаканом кислое вино, совершенно не пьянея, только мрачнел все больше. Придется как-то выпутываться из дурацкой ситуации, в которую я сам себя загнал, но я все не находил повода, а может быть, решимости, чтобы встать и уйти. Очередной танец кончился, они оба сели на кушетку рядом с моим креслом, продолжая начатый во время танца разговор. Казалось, они так увлечены им, что вообще забыли о моем присутствии.

- А что вы делаете по вечерам? Бывают же у вас свободные вечера? Неужели сидите здесь одна?.

Он что, с ума сошел? Что за пошлости он говорит? Осталось лишь предложить ей свои услуги, в свободный вечер. Но Весту ничуть не покоробил его вопрос.

- Я много читаю. Часами могу смотреть телевизор. Почти любую передачу. Правда, иногда мне кажется, что раньше я не любила этого занятия.

- Охотно верю. Наше телевидение страдает меломанией и обилием пустой болтовни. А ваша мама? Вы, наверное, часто бываете у нее?

Мне показалось, что ее лицо напряглось лишь на секунду и тут же вновь смягчилось.

- Так получилось, что теперь нас мало что связывает. Раньше мы были большими друзьями, но с возрастом отношения меняются. - Вдруг она улыбнулась. - Хотите посмотреть ее фотографии?

Артам, видимо, не ожидал этого предложения и растерялся.

- Нет, что вы, я вовсе не хотел...

- Да? А я думала, вы вообще сомневаетесь в том, есть ли у меня родители.

Это был прямой вызов. Гвельтов смутился, попытался обратить все в шутку, но как-то неуклюже. Хозяйка вдруг потеряла к нашему визиту всякий интерес. Через несколько минут Артам поднялся и, сославшись на какое-то дело, стал прощаться. Я молча следовал за ним. Нас не стали ни провожать, ни задерживать. Уже на Пороге я обернулся. Веста не смотрела в нашу сторону. В ее пустых и отрешенных глазах, упершихся в стену, не было ничего, кроме усталости и скуки.

Конечно же, она догадалась, зачем я привел Гвельтова... Надо было сначала откровенно поговорить с ней обо всем, но у меня не хватило на это смелости. Я боялся, что разговор разобьет начало того хрупкого чувства, которое связывало нас, хотя о нем, если не считать сна, не было сказано ни слова. И конечно, ничего хуже нельзя было в этой ситуации сделать, как только пригласить постороннего человека разбираться в наших с нею делах...

Артам старательно избегал моего взгляда, и я еще раз почувствовал, какой нелепой затеей оказался наш визит.

- Ну так что, какие выводы ты сделал? - спросил я, чтобы как-то разрядить гнетущее молчание.

Он словно очнулся от глубокой задумчивости.

- Выводы? Какие ж тут выводы... По-моему, она очень красивая женщина.

- Хорошо, хоть это заметил, - мрачно пробормотал я. - Я ж тебя не в гости водил...