ШОК-Н-ШОУ

Глория вздохнула и вышла из программы «Почта». Глупый Ежик. «Когда ты бросишь своего Григория…» Нет, ну каков наглец! И с такой уверенностью об этом писать. Дурак, наглец, воображала.

Раздался тихий стук в дверь и в комнату шаркающей походкой вошла бабушка.

— Не спишь еще, детка? — спросила она, подслеповато щурясь. — Второй час ночи, а у тебя съемка утренняя. Не выспишься, опять гримерши ругаться будут.

— Не будут, бабушка, — улыбнулась Глория. — Они меня боятся. У них так принято — бояться жен режиссеров. Думают: нажалуюсь Грише, он их уволит. Глупые.

— Глупые, — согласилась бабушка. — Не знают, что ты никогда ему не жалуешься. Даже когда костюмеры тебе застежку с подвохом соорудили, не пожаловалась, на себя все взяла. Это что же, теперь в чести такие шутки?

— Да, — рассмеялась Глория. — Получилось как во французской комедии, помнишь — с Бельмондо. Героиня шагает, а у нее платье — по швам. Смешно.

— Тебе, небось, не до смеху было, — недовольно проговорила бабушка.

— Почему? — пожала плечами Глория. — Я тоже посмеялась. Правда, съемки задержали, и продюсер сильно ругался из-за перерасхода финансов. Но Гриша на него цыкнул.

— Да, Гриша… — вздохнула бабушка и присела на краешек дивана. — Если бы не он, жили бы мы до сих пор в своем Октябрьске. Вот ведь как бывает: всю жизнь мечтала в Ленинграде побывать, а приехала сюда и никак привыкнуть не могу. Народу столько, машины, суматоха… А если Гриша нас в Москву потащит? Там и вовсе жить нельзя, по-моему.

— Не потащит, — улыбнулась Глория. — В Петербурге сериалы снимать дешевле. И артисты тут лучше. И вообще мы скоро будем жить в таком месте, которое на наши, октябрьские места похоже. С одной стороны, вроде как деревня. А с другой, — полчаса езды до центра города. Знаешь, у нас дом будет прямо рядом с полем, где коровы пасутся. Гриша планирует тебе собственный коровник построить. И дояров нанять. А захочешь — сама доить будешь.

— Конечно, сама доить буду, — закивала бабушка. — Руки еще крепкие. А когда он строить-то собирается?

— Да уже построил почти, — Глория потянулась. — Вот печку сложит в доме, и переезжать можно будет. Правда, знаю я его. Потом баню будет строить, потом бассейн, потом конюшню, потом гараж, потом теннисный корт…

— Господи, когда же это он успеет? — удивилась бабушка. — Он ведь на съемках каждый день. Вот и сегодня — ночная смена…

— Ну, смены у него разные бывают. Вот завтра — утренняя, днем строить поедет, вечером — дома. Послезавтра утром будет строить, а днем снимать. И снова вечером дома.

— А спит-то он когда? — покачала головой бабушка. — Я ведь слышу: вы ночами поздно укладываетесь. Так недолго и здоровье потерять. Ведь он у тебя не мальчик.

— Мальчик, — засмеялась Глория. — Самый настоящий мальчишка. Ты знаешь, на чем он в деревню ездит? На скутере.

— Это еще что? — ужаснулась бабушка.

— Ну… типа мотоцикла, только маленький, и ездит медленнее.

— Медленнее — тогда ладно, — успокоилась бабушка. — А все-таки скажи ему, что коровник нам не к спеху. Вот банька — это хорошо. Кстати, забыла тебе сказать: днем Марфа звонила — Гришу спрашивала. Я ей сказала, что Гриша — теперь человек женатый. И она — замужем. А она посмеялась. Говорит, дела у них с Григорием. Это что еще такое? Какие у них могут быть дела? Ты гляди, детка. У них, у артистов, может, в порядке вещей женам изменять. Но я Григория предупреждала…

— Да ладно тебе, ба… — Глория присела рядом с бабушкой и погладила ее по голове. — Изменит, я его задушу. Как Отелло Дездемону. У меня тоже, как у тебя, руки крепкие.

— Балаболка, — сказала бабушка и, пожелав внучке спокойной ночи, пошла к себе.