Шофер

Лена за рулём сидела уверенно, головой в разные стороны не крутила, правда, куда ехать, она не знала, но на подсказки реагировала быстро. На Домниковке, рядом с банями и гаражом, открыли новую кооперативную блинную, там блины подавали со сметаной, вареньем и икрой. Девушка тут же заказала полдюжины с разными начинками, но уже после третьей порции тяжело задышала и откинулась на спинку стула.

— Больше не могу, — сказала она.

— Ты где так водить научилась? — Травин пододвинул к себе тарелку с недоеденными блинами.

— Меня ещё отец заставлял, у него такая же машина была, с войны привёз, — Кольцова похлопала себя по животу, — я сейчас лопну. Так вот, на ней, на этой машине, сейчас дядя Генрих ездит, я сижу за рулём, когда водитель болеет или если выходной. Они ведь с папой вместе работали, в Гохране, очень дружили, Генрих Янович его туда и устроил. Так ты с Симой встречаешься?

Переход на другую тему был настолько резким, что Травин чуть блином не подавился.

— Нет, — сказал он, откашлявшись, — мы разошлись.

— Это хорошо, нет, я за свободные отношения, но лучше, когда вдвоём. А с кем она теперь?

Узнав, что Сима сама с собой в больнице, Кольцова вскочила, и потянула Травина наружу, заявив, что они немедленно должны ехать, чтобы проведать больную. Где находится институт Склифосовского, Лена посмотрела по карте, правда, и ехать-то было совсем чуть-чуть, полтора километра.

Сима Олейник в сознание так и не пришла, зрачки на свет реагировали слабо. Николай Бурденко, тот самый врач, что осматривал Симу вместе с доктором Юдиным, собирался перевезти её к себе, в хирургическую клинику Московского университета, только вот машины попутной не было. Здесь Травин с его прокатным Фордом подвернулся как нельзя кстати, Симу погрузили на заднее сиденье, и уже через двадцать пять минут сдавали в приёмный покой университетской больницы на Девичьем Поле. Лена всё это время посматривала на бывшую соперницу с жалостью и состраданием, вид у машинистки и вправду был неважный, синяк возле раны растёкся на пол лица желто-фиолетовым пятном, губа распухла ещё больше, кожа была бледной и сухой.

— Какой гад это сделал? — Кольцова, убедившись, что Сима в надёжных руках медицинского персонала, уже по-хозяйски уселась за руль. — Надо немедленно идти в милицию. Я как будущий следователь знаю, насколько важно вовремя обратиться к сотрудникам уголовного розыска, они раскроют преступление по горячим следам. Не спорь.

— Даже и не думал, — Травину пришла в голову отличная, как он тогда считал, идея.

Он рассказал Лене, как осматривал комнату и сквер возле дома, что передал милиционеру ключ и сумочку, только про машину, которую видел дворник, ничего говорить не стал. Кольцова остановила автомобиль и слушала, раскрыв рот, потом достала карту и заставила Травина всё повторить, чиркая карандашом по улицам и переулкам. Планы на совместную жизнь отодвинулись куда-то далеко, теперь она была одержима другой идеей.

— Получится отличная практика, — сказала девушка, — ни о чём не беспокойся, вози своего нэпмана, а я всё разузнаю. Значит, Серафима Олейник? А начальника гаража как зовут?

До улицы Белинского они доехали быстро, Ковров ещё не показывался, и Лена выпытывала у Травина все подробности, аккуратно записывая их в тетрадку. Она даже язык высунула от усердия, на листочках появлялись фамилии, краткие пометки, схематические планы и карты. Когда Николай постучал тросточкой в стекло автомобиля, Кольцова только-только закончила с записями.

— Твой нэпман пришёл.

Ковров, услышав это, улыбнулся.

— Не ожидал, что у меня новый водитель, — сказал он. — Впрочем, я не против совершенно. Сергей, представишь меня даме?

Дама представилась сама, протянув руку для рукопожатия, выпорхнула из машины, чмокнула Травина в щёку и убежала, оглянувшись всего один раз.

— Красивая, — Ковров уселся на пассажирское сиденье, — и уверенная в себе. Вот такая сейчас молодёжь. Вы с ней давно знакомы?

— Нет, — Сергей убедился, что извозчик, остановившийся посреди улицы, хоть и медленно, но двигается, — недели две, наверное. Она племянница того скрипача, о котором я говорил, Пилявского.

— Надо же, — Николай постарался, чтобы его лицо осталось равнодушным, — другая фамилия, потому что дочь сестры, наверное? Поедем на Дорогомиловскую заставу.

— Нет, брата этого музыканта по имени Станислав, он умер, а дочка осталась. Но живёт действительно с сестрой, то есть тёткой.

Всю дорогу до заставы Ковров, словно невзначай, выпытывал у молодого человека подробности о Лене, так что Сергею даже смешно стало. Но скрывать ничего не стал, рассказал и о том, как они с Кольцовой познакомились, и о Лацисах, и о том, что девушка учится в университете, а на Травина переключилась, потому что с родственниками что-то не поделила.