Шофер. Назад в СССР. Том 3

Я взял увесистый брусок и зажал в кулаке.

— Это зажимают в руку, чтобы придать ей тяжести при ударе. Даш в морду с такой штуковиной в пальцах, и зубы все вон. Правда и пальцы себе можно попереломать. Но иногда ей и вот так работают.

Я провел медленный удар кулаком как молотком. Концы кустарного кастета торчали сверху и снизу и работали бы в таком случае, как дробящее оружие. В девяностые я не раз видел такие «игрушки» у шпаны.

— Откуда это в машине оказалось-то? — Спросил Титок.

— Помнишь того бандитенка, что на нас засаду устроил на выезде с промзоны?

— Такое забудешь, — покивал Титок.

— Ну вот. Вспомнил я, что он что-то выронил из руки, когда я его выпихивал из салона. Вот, видать, это и выронил. Он меня этим бить собирался. Хорошо, что не ударил. Было бы мне худо.

— М-да, — Титок поморщился. — Слушай, Игорь, а ты можешь эту дрянь забрать? А то она у меня дома валяется и только дурные воспоминания нагоняет.

Я пожал плечами, и сунул кастет за сидение. На том мы с Титком и распрощались.

— Вышла-таки, — Заулыбался я Машке, которая стояла в дверях заднего черного хода поликлиники.

Искать Машу по всему зданию мне было не с руки, потому я, как только вошел в холл на первом этаже, так сразу и присел на уши первой попавшейся молодой медсестричке. Та согласилась помочь и уговорить Машку спуститься сзади. Тогда я перегнал машину за поликлинику, подальше от чужих глаз.

— Ну чего? — Хмуро спросила она.

Я хмыкнул, глянул на нее как взрослый, на обидевшегося ребенка. Стоя на ступеньке Белки, потянулся в салон и достал обернутый в газету букет полевых цветов.

Маша, видя это, заулыбалась, но из вредности своей тут же задавила улыбку. Скрестила под объемной грудью ручки.

— Ну, че ты дуешься?

Я слез со ступеньки, пошел к Машке навстречу. Та, не сдержав улыбки, закатила черные свои глазки и все же потопала мне навстречу.

Я тут же сунул ей цветы. Хихикнув, Маша их приняла, а потом мы обнялись, поцеловались.

— Ну разве можно по таким пустякам дуться? — Спросил я ее.

— А быстро ты у Титка все выспросил. В центре, поди встретил?

— Встретил. Да и не выспрашивал я толком ничего. Он сам мне рассказал, что ходил к тебе. Ну а там я и сам догадался. Обижаешься ты на меня за то, что я тебе не рассказал про милицейскую операцию. Про то, что на меня, как на живца Щеглова ловили.

Маша покивала.

— Я, когда узнала, чуть с ума не сошла. А если бы с тобой что случилось, а я не знаю? Я, когда увидела у тебя на лице этот фингал, у меня сердце защемило так, что я не знала куда деваться.

— Со мной все всегда будет хорошо, Маша, — улыбнулся я.

— Но… Мне бы хотелось знать, что с тобой твориться да как. А ты сигнул в свою Белку, дал по газам, и думай-гадай, что у тебя там за дела. Да и в передряги ты вечно попадаешь…

— А оно тебе надо? — Я хмыкнул. — Меньше знаешь — крепче спишь.

— Надо, Игорь. Очень надо. Я лучше буду знать и переживать, чем потом меня такими новостями огорошит.

— Ну что ж, хорошо. Но при одном условии.

— Эт каком же? — Удивленно раскрыла глаза Маша.

— Если я тебе и буду рассказывать о своих таких проблемах, то не должна ты меня отговаривать или поучать. Не терплю я такого. Если уж решил, так решил. И ты меня все равно никогда в жизни переубедить не сможешь, а только поругаемся мы с тобой.

Маша вздохнула, но прижалась бедрами ко мне покрепче.

— Что, совсем ты непреклонный? — Спросила она.

— Совсем.

Тогда она вздохнула еще раз, но согласилась. Мы обнялись и снова нежно поцеловались. Долго стояли обнявшись. Расцепились, только когда вновь стал накрапывать дождик.

— Игорь? — Вдруг спросила Маша.

— М-м-м?

— А правда, что Титок тебя от бандитов спас?

Я удивился таким ее словам, а Маша при этом глядела на меня своими большими чернявыми глазами, словно ребенок.

— Это он тебе сказала?

— Ну да.

Я рассмеялся, покачал головой.

— Ай да Титок. Вот трепло станичное.

К обеду возвращался я домой. Белка медленно тряслась по гравийке вниз, к моей родной улице Кропоткина. Утром, еще до того, как я уехал в гараж, Светка погнала в город на экзамены. Отец договорился с одним своим старым товарищем, чтобы тот на жигулях отвез ее с мамой в техникум. Ну а я к трем часам, когда все кончится, должен был их с города забрать.

Думал я пообедать дома чем придется, заправить Белку бензином, да погнать потихоньку до Армавира. С этими мыслями завернул я на Кропоткина, а потом от увиденного поднял бровь. У моего двора стоял знакомый красненький запорожец.

Глава 34

— Ты посмотри, какая шустрая, — пробормотал я на запорожец.

Как только подъехал я ко двору и, привычным делом, поставил машину под большую березку, из запорожца выскочила маленькая и шустрая, как бельчонок Лена Маскина из газеты Свет маяков.

Одетая в брючки-клеш, белую блузочку и цветастый пиджачок, свой озорной образ дополнила она легким платком, повязанным на шею.

— Игорь Семеныч! Здравствуйте! — Вооруженная записной книжкой и карандашом, репортерочка кинулась ко мне чуть ли не под ступеньку.

— Привет-привет. Ты отойди, а? А то мне тут с тобою с кабины никак не слезть.

— Ой! Простите!

Она юркнула немного назад. Дала место, чтобы я спустился.