Шофёр

Сергей вернулся на кухню, снова вытащил из примуса стержень и попытался им протолкнуть ключ. Тот сопротивлялся несколько секунд и вывалился внутрь комнаты. Сергей только тогда сообразил, что надо было подложить газету.

– Второго ключа нет? – спросил он.

Соседка замотала головой. Ей, замотанной бытом женщине, происходящее было жутко интересно.

– Может, милиционера позвать? – предложила она, втайне надеясь, что гость откажется.

– Справимся.

Молодой человек стянул пружину, распрямил конец, согнул его, просунул в замочную скважину и несколько раз повернул. Замок щёлкнул, и дверь поддалась. Сима лежала на кровати на правом боку, портьера на окне была чуть отодвинута, в комнате царил полумрак. Травин распахнул штору, впуская дневной свет, соседка подошла поближе к кровати и ойкнула, закрывая ладонью рот. Лоб машинистки был покрыт коркой запёкшейся крови, натёкшей на ухо и покрывало, нижняя губа распухла, разорванное платье и пальто перепачканы грязью. Глаза Симы были открыты, но на свет почти не реагировали. Травин проверил пульс, он был слабый и прерывистый. От Олейник несло алкоголем и кислятиной, последний раз её вырвало в комнате прямо на кровать. Легла Сима как была, в плаще и в туфлях, рядом валялась сумочка.

– Повезло, что она не на спине лежала, – машинально отметил Сергей.

Сумочку он поднял и раскрыл, там лежали деньги – шесть рублей с мелочью. Травин подхватил Симу на руки, замотав в плащ, сумочку забрал с собой.

– Да, да, – забормотала женщина, – ну как же так, такая молодая, и померла, кому ж теперь комната достанется.

Сергей остановился.

– Гражданка Олейник жива. Вас, гражданочка, как зовут? – строго спросил он.

– Купанина я, – ответила соседка, – ох бедняжка, кто ж её так?

– Милиция выяснит. Гражданка Купанина, за комнатой присмотрите, я зайду позже, проверю вместе с милиционером, и постарайтесь, чтобы ничего не пропало, а пока закрою.

– А примус, – спохватилась Купанина, – как же я без примуса? Мой-то теперь худой.

Травин кивнул на стол, где стоял такой же прибор.

– Этот берите, и побыстрее.

Купанина подхватила чужой примус, прижала его к груди и вышла в коридор. Сергей свободной рукой поднял ключ, закрыл комнату, взвалил Симу на плечо и вышел на улицу. Там всё та же компания закончила с пивом и принялась играть в домино. Один из парней, увидев человека, несущего женщину на плече, встал, засеменил следом.

– Хорошая баба, – сказал он. – Тебе одному не много ли будет?

Его дружки загоготали. Травин не отвечал, и это разозлило гопника.

– Слышь ты, фраер, – сказал он, с трудом поспевая за молодым человеком, – я вопрос задал.

Сергей остановился резко, так, что парень чуть было на него не налетел. Ему было на вид лет семнадцать, модные ботинки шимми, холщовые штаны с оттянутыми коленями и синяя блузка, на голове русый вихор. Инстинкты подсказывали парню, что от больших людей следует держаться подальше, но взгляды приятелей заставляли действовать. Травин схватил его за ухо, молча потащил за собой.

– Эй, дядя, отпусти, больно же, – заныл парень.

Он попытался ударить Травина ногой, Сергей оставил ухо, перехватил шею в захват, снова поволок за собой, а через метров десять отпустил. Бузотёр грохнулся на мостовую, схватился за горло, пытаясь откашляться.

– Ну погоди, фраер, я тебя отыщу, – прохрипел он.

Дружки его не сдвинулись с места. Сергей, не снижая шага, добрался до начала Божедомки, а потом спустился к Сухаревской площади, туда, где стоял Шереметевский странноприимный дом, который теперь занимал Институт неотложной помощи имени Склифосовского. Он занёс Симу в подъезд приёмного покоя, сдал на руки санитарам, а потом ещё минут десять ждал, когда подойдёт врач, диктуя медицинской сестре адрес Симы и прочие сведения. Молодой доктор по фамилии Юдин в очках на солидном носу Травина из смотровой не выставил, наоборот, велел помочь, и с четверть часа Сергей перекладывал женщину с места на место, пока этот доктор её осматривал сначала в одиночку, а потом с помощью ещё одного коллеги, щеголеватого мужчины лет пятидесяти.

– Ну что же, товарищ, вы припозднились, но лучше поздно, чем, кхе, никогда, – сказал он наконец. – Надеюсь, жить будет, организм молодой и крепкий. Судя по травме, это произошло часов десять назад, водянки я не наблюдаю, и череп, на удивление, цел остался, но алкоголь, отсутствие помощи – факторы усугубляющие. Вы уж, пожалуйста, помогите сестре её оформить. Уже оформили? Ну и отлично. Сейчас для неё главное – покой, организм сам будет бороться, а через несколько дней, если сама не выпишется, можете её навестить. Вот и товарищ милиционер подошёл, вы ему всё расскажете.

С сотрудником двадцать четвёртого отделения милиции Травин провёл ещё с четверть часа, страж порядка, ровесник Сергея, аккуратно записал на листе бумаги, что женщина была в запертой комнате одна, вернулась, по словам соседки Купаниной, домой самостоятельно, и обещал дать знать, если что выяснит.