Шляхта и мы

«Цель повстанцев состояла не только в освобождении столицы Польши от армии Третьего рейха, но также в нарушении согласованного СССР, США и Великобритании в Тегеране в 1943 году разделения Европы. В силу этого соглашения Центральная и Восточная части Европы должны были с 1945 года находиться в советской зоне влияния (спасибо за откровенность! – Cm. К), В ходе Варшавского восстания немецкие войска систематически уничтожали гражданское население столицы Польши <…> Тем временем И. В. Сталин приостановил наступление на Варшаву <…> и не предоставил помощи отрядам Армии Крайовой».

Армия Крайова была достаточно многочисленной и хорошо организованной силой. И по советским, и по польским источникам, ее подпольная сеть насчитывала от 250 до 400 тысяч человек. Но как она сражалась с немецко-фашистскими оккупантами, как она защищала свой народ? Она исходила из концепции «двух врагов» – Германии и России, которая сводилась к тому, чтобы, как любило говорить командование АК, «стоять с оружием у ноги». Это тактика была один к одному похожа на тактику наших союзников, о которых вице-президент США Гарри Трумэн сказал так: «Пусть немцы и русские как можно больше убивают друг друга».

Но цинизм, естественный и понятный для союзников, на земли которых ни разу не ступила нога гитлеровского солдата, на практике оказывался самоубийствен для «расово неполноценного» польского народа, обреченного на уничтожение. Тем не менее, поляки не торопились открывать «второй партизанский фронт», и «Информационный бюллетень» Главного штаба Армии Крайовой 1 октября 1942 года так комментировал развернувшееся Сталинградское сражение:

«Ад на Волге. Битва за Сталинград приобретает историческое значение. Очень важно и то, что колоссальная битва «на великой реке» затягивается. В ней взаимно уничтожают себя две самые крупные силы зла».

Когда в начале 1943 года наши войска добивали и брали в плен последние части армии Паулюса, идеологи АК отнюдь не радовались нашей победе, но оплакивали судьбу оккупантов: «Страдания солдат, участвующих в боях в морозы и пургу, лишенных поставок продовольствия и оружия, без медицинской помощи, в открытой степи, ужасны. С нашей стороны было бы несправедливо, если бы мы не подчеркивали исключительную моральную выносливость остатков армии Паулюса…»

Эти слезы лились в то же самое время, когда крематории Освенцима и Треблинки уже работали на полную мощь, когда тысячи поляков в вагонах для скота выселялись из Люблинского воеводства и Замойщины, когда сотни детей, оторванных от матерей и отцов, до смерти замерзали в этих вагонах…

Польский историк Владислав Побуг-Малиновский писал о том, как в те трагические дни придерживался тактики «стоять с оружием у ноги» один из вождей АК генерал Ровецкий с его штабом: «Он умел решительно сдерживать чрезмерный боевой темперамент… Когда в конце

1942 года немцы начали на Замойщине жестокую акцию выселения, он сохранял умеренность в организации возмездия. Некоторые из польских деятелей требовали «даже мобилизации АК и похода на помощь Замойщине». Ровецкий, уклоняясь от этих требований, говорил своему окружению: «Если мы послушаем тех, которые сейчас так шумят и обвиняют нас в бездействии, то когда немцы начнут нас бить, те же самые лица первые начнут пищать, чтобы мы прекратили».