Шлак 5.0

— Бросил — и сразу за ней. Разлёт осколков небольшой, да и вообще граната хреновая, только кошек пугать…

— Знаю, — перебил его я.

Дёрнул чеку, выскочил в чашу и с глубоким замахом швырнул гранату в толпу охотников. В середину не попал. Граната упала левее и взорвалась, диким эхом отразившись от стен и потолка. Двое или трое охотников свалились в чашу. Остальные кто присел, зажимая уши ладонями, кто покатился по кафелю, матерясь и разбрызгивая слюну.

Подбежав, я ударил одного охотника рукоятью по голове. Второй, увидев меня и не до конца осознавая, что происходит, начал поднимать ружьё. Я выстрелил ему в лицо. Выстрел произвёл эффект нового взрыва, к тому же Мёрзлый, подхватив с пола обрез, добавил в толпу заряд дроби и заорал:

— Сидеть всем! Сидеть, говорю! Руки за голову! — и уже мне. — Дон, помоги Гуку.

Я бросился в притвор. В дверях столкнулся с охотником, выстрелил ему в живот. Справа за колонной стоял здоровяк в коричневой рубахе и бил из ППШ по кустам, видимо, там и прятался мой крёстный. Я выстрелил дважды. Обе пули ударили в колонну. Здоровяк развернулся, дал по мне очередь. Я кувырком ушёл влево и выстрелил ещё раз. Пуля вскользь задела бедро. Здоровяк взвыл, отбросил автомат, схватился за ногу.

— Козлы, мля…

Интонация показалась знакомой. Уже не опасаясь никого, я шагнул к коричневому и едва не рассмеялся. Это же Гришуня, тупой глагол из моего блока. Он воткнулся в меня глазами и зашипел:

— А-а-а… сука… опять ты…

Разговаривать с ним не было никакого желания. Можно добить, чтоб не мучился, а можно оставить тварям. Когда шум утихнет, подражатели обязательно наведаются сюда проверить, что да как. Не заслужил Гришуня лёгкой смерти, но и уподобляться садисту пшеку не хотелось.

Я взвёл курок. Гришуня задёргался.

— Стой шлак, ты чё? Погоди!

Он вскинул руки, словно они могли послужить преградой для пули, и захныкал:

— Да ладно тебе, чё? Всё ж нормально. Ну постреляли. Я ж не попал ни в кого, а? Не убивай…

Он так ничего и не понял. Вырос в комфортных условиях жилых блоков, где убийство под запретом, а самое жёсткое наказание — неделя принудиловки. На Территориях всё по-другому, и пуля — не самое большое зло. Впрочем, как только мы уйдём, выживших охотников должны подобрать техники.

Подошёл Гук. Он выбрался из тех кустов, по которым садил из ППШ глагол.

— Что, Гриня, опять вляпался? Дурачок, какого беса тебя сюда понесло, чего в блоке не сиделось? На приключения потянуло?

— Гук, Гук, — захныкал Гришуня. — Я не знал, что ты там. Если б знал… Скажи этому, чтоб не стрелял…

Гук подобрал ППШ, осмотрел.

— Патроны есть?

Гришуня снова заныл:

— Гук, ты ж никогда не беспредельничал, — и кивнул в сторону бассейна. — Там всё есть, и патроны, и жрачка. Не стреляй только.

Крёстный кивнул:

— Ладно, Гриня, не хочешь быстрой смерти, получишь то, что заслужил.

Мы ухватили его за ворот и волоком затащили в бассейн. Пятеро выживших охотников стояли на коленях лицом к чаше. Мёрзлый держал их под прицелом ксюхи.[2] Гришуню поставили в общий ряд. Он скулил, матерился, всем своим видом показывая, насколько сильно ранен.

— Дон, подбери себе оружие, — велел Мёрзлый.

Под вышкой валялись бумажные пакеты и патроны в коробках и россыпью, рядом несколько ружей. Я бы предпочёл нечто похожее на ксюху Мёрзлого, но калаш был только один. ППШ тоже один, так что особо выбирать было не из чего. От длинностволки отказался сразу. Если бы что-то многозарядное, какой-нибудь помповик, то ещё ладно, а так только комаров распугивать. В Развале это не оружие. Поэтому взял обрез. Пользоваться таким мне уже доводилось. Штука мощная, с десяти метров ни один броник не поможет. Пробить не пробьёт, но заброневая травма быстро подняться не позволит. Минус в том, что выстрелов всего два, и быстро не перезарядиться.

Пока я разбирался с оружием и набивал карманы патронами, Мёрзлый проводил беседу с охотниками.

— Ребятушки, у меня только один вопрос: где тайник?

Охотники молчали.

— Вы все меня знаете, а кто не знает, тот наверняка слышал. Я дважды повторять не люблю, и убивать сразу тоже не люблю, — он вытащил тесак. — Сначала начну отрубать выступающие части тела. Например, уши. Кто желает стать первым?

Снова молчание.

— Если не найдётся доброволец, это не значит, что я просто возьму и уйду. Не рассчитывайте на это. Спрошу с каждого. Вас шестеро, кто-нибудь да признается.

— Да какой нахер тайник, — застонал Гришуня. — Коробка на вышке, вот и всё. Техники положили и предупредили, ежели вам сболтнём, так про оплату можем забыть.

Мёрзлый поцокал языком:

— И вы ради какой-то пары тысячи статов готовы помереть в муках?

— Пары тысяч? — хмыкнул мужичок с правого фланга. — Пятьдесят штук на брата! Я за всю свою грёбаную жизнь стока не увижу.

Я присвистнул. Не дёшево Контора оценила услуги зашлакованных. Сколько же они предложили командам покрепче?

— Дон, — окликнул меня Мёрзлый, — поднимись, глянь, что там.

— И проверь, нет ли растяжки, — добавил Гук. — С них станется.