Школа выживания. Как избежать голодной смерти

Ильин Андрей А "ШКОЛА ВЫЖИВАНИЯ. КАК ИЗБЕЖАТЬ ГОЛОДНОЙ СМЕРТИ"

Вступление

Наш предок не имел ничего и поэтому умел все. Для него не составляло проблемы с помощью только каменного топора и терпения добыть себе 15 000 кг мяса в виде среднего размера мамонта. Лично я даже с железным не берусь раздобыть в лесу килограмм зайчатины. Мой прапрапрадед не впал в отчаяние, застигнутый всемирным оледенением. Мы же теряемся, если в квартире отключили батареи центрального отопления. Он умел добывать огонь трением палочек друг о друга, ловить рыбу руками, по яркости звезд определить погоду на завтрашний день, каменным скребком выделывать шкуры и еще многое, многое другое. Мы затрудняемся развести костер даже с помощью спичек, не можем поймать окуня наиновейшим спиннингом, принимаем искусственный мех за натуральный и вздрагиваем, услышав страшное слово «мездра».

Мы, горожане, всецело зависим от тысяч неизвестных нам людей, которые где-то сеют пшеницу и пасут скот, греют воду и направляют ее в краны с обозначением «гор» в ванные и на кухни, выпускают электролампочки и шьют штаны. Все вместе мы можем всё. По отдельности — почти ничего.

Мы ничего не умеем — и живем хорошо.

Наш далекий предок умел все и жил плохо.

Давайте на минутку перенесемся на несколько тысяч лет назад.

Вот иду я по девственному, неприветливому лесу, сжимая в руках тяжелую сучковатую дубину. Я шарю по кустам глазами, выискивая потенциальную жертву — зайца, кабанчика, косулю, мышь или любую другую зазевавшуюся дикую тварь, годную в пищу.

Я иду, и мелкая дичь разбегается в страхе, признав во мне кровожадного хищника. А я такой и есть, потому что внутри меня громогласно урчит пустой желудок, а магазинов нет, и денег еще не изобрели, и даже карманов, в которые их складывать, пока не придумали. И единственная возможность не умереть с голоду — это кого-то убить и, простите, сожрать. Вот за тем я и иду по темному, доисторическому лесу.

А за мной на мягких подушечках лап крадутся рысь, тигр или медведь. Потому что им тоже кушать хочется и у них тоже под шкурой в животе урчит. И хотя я зовусь «охотник», для них я не более чем жертва, причем очень вкусная и очень удобная — когтей нет, клыков нет. Пороха древние хищники еше не нюхали и человека человеком не воспринимают, для них я та же скотинка, только на двух ногах.

Вот так мы и ходим, друг за другом охотимся, друг друга едим. Пищевой круговорот.

Я кушаю мелкую зверушку, меня кушает крупная, мои останки догрызает снова мелкая. На том древний мир и стоит.

Наконец я вижу сломавшего ногу и уже изрядно обессилевшего оленя. Воинствующими криками отгоняю сбившихся в стаю шакалов и стучу дубиной оленя меж рогов, пока он окончательно не затихает. Исполнив возле туши небольшой танец «Счастье охотника», я тащу оленя к стойбищу. «Вождю — сердце и заднюю ногу. Себе — вторую заднюю ногу, печень и шкуру, — размышляю я. — Мясо — охотникам. Потроха и жилы — женщинам».

Возле входа в пещеру в огромной грязной луже бродят дети, ищут червяков и жуков.

Выше по склону, в кустах, ползают на коленях женщины, собирают корешки. С утра до вечера первобытный человек занят только одним — добычей пищи. Все прочие заботы для него второстепенны.

Увидев олени, все бросают свои дета и долго поют и танцуют, восхваляя охотничью удачу. Heт счастья выше сытости! Приплясывая и подвывая в такт, тащим тушу оленя в глубь пещеры. Долго пробираемся вдоль влажных стен. Под каменными сводами гулом раскатываются крики, сопение, шлепанье голых ступней о землю.

Возле главного очага с помошью каменных ножей и заостренных палок в мгновение ока разделываем тушу. Утилизация полная, ворсинка не пропадет. Мясо — в пищу, жилы — на пошив одежды, шкуру — на каменную кровать вместо простыни, рога — на изготовление ножей, скребков, наконечников стрел, кости, предварительно обглодав и высосав из них мозг, — в дальний угол: наступит черный день — и они, измельченные, в пищу сгодятся. До вечера пируем. Все едим. едим, едим, пока животы пузырем не вздуются.

Первобытный человек запасы делать не умеет.

Нашлась еда — ест «от пуза», пока по швам не затрещит. Кончилась — зубы на каменную полку складывает.

Вот такая жизнь нелегкая.