Школа суперменов

— Расскажи, как вы встретились в девяносто втором году.

Малик хотел что-то сказать, но поморщился, как от физической боли. Бондарев смотрел на него и не верил своим глазам — легендарный полевой командир, который воевал с федеральными войсками десять лет кряду, который похищал людей и устраивал диверсии, убивал, убивал и снова убивал... Вот он сидит напротив Бондарева, и хотя руки его лежат на автомате, еще теплом автомате, но Черный Малик совершенно непохож на свирепого непримиримого воина. Он похож на усталого и больного мужчину сорока с чем-то лет, которому сейчас напомнили не самый красивый эпизод его жизни. И оттого мужчина еще больше устал и еще больше разочаровался в себе. В себе и в окружающем мире.

— Расскажи, что он тебе поручил. И как ты справился с этим поручением.

Малик посмотрел на часы. Потом на Бондарева. Провел пальцем по непривычно гладкому подбородку и медленно проговорил:

— Наверное, мне надо это рассказать. Легче мне будет уходить. Я однажды уже рассказывал эту историю, но я рассказал ее Крестинскому, а это то же самое, что исповедаться дьяволу.

Малик замолчал и задумался. Нехорошая усмешка на миг исказила его лицо, но потом исчезла. Малик что-то вспомнил, но потом решил, что сейчас любые воспоминания лишены значения. Все это было и навсегда ушло.

— Он вытягивает из людей их преступления, чтобы потом пустить в дело, — продолжил Малик. — Теперь я расскажу тебе... Чтобы вытащить из себя эту гадость. Я слышал, когда рассказываешь вслух о чем-то плохом, часть этого плохого покидает тебя. Но только часть. Только часть...

3

Это началось еще в декабре девяносто первого года. Малик тогда не был Черным Маликом, он был вообще никаким, в том смысле, что большой известности не имел даже в мире уголовном, где в то время крутился.

Но Малик хотел все изменить, тем более что времена были подходящие — и в Грозном, и в Москве события закручивались так, что энергичному молодому парню, способному сделать грязную работу, можно было подняться быстро и высоко. Малик хотел подняться.

Для этого нужен был человек наверху, который бы протянул Малику руку и помог взобраться выше. Малик знал такого человека — это был его дальний родственник, который еще в советское время обосновался в Москве, вел там большие коммерческие дела, но и связей с родиной не терял. Малик называл его «дядя», хотя это и было многократным преувеличением их родственной близости.

«Дядя» позвал Малика перед Новым годом, расцеловал, расспросил про родственников, а потом перешел к делу:

— Есть человек, — сказал «дядя», поправляя лацканы нового красного пиджака. — Я ему очень сильно обязан. Очень важный человек. Ему нужен парень, чтобы сделать одну тонкую работу.

Сказав это, «дядя» испытующе посмотрел на Малика, и тот немедленно ответил, что готов исполнить все, что понадобится. Про себя Малик думал о другом — если это действительно важный человек, важнее «дяди», тогда имеет смысл проситься к нему на постоянную работу. Поскольку «дядя» считал, что родственные связи подразумевают бесплатный труд младшего родственника в интересах старшего.

И Малик отправился на встречу с большим человеком. Он спросил у «дяди», как зовут большого человека, но «дядя» развел руками, что-то пробормотал себе под нос и выдал итог:

— Я не знаю, как его зовут... И тебе тоже не надо знать, просто зайдешь, поздороваешься, тебе скажут, что делать. Зачем какие-то имена? Вообще-то я слышал, что прозвище у него — Химик. Но я его так сам не называю, и ты тоже так не делай.

— Что, обидится? — засмеялся Малик. «Дядя» как-то странно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Большой человек ждал Малика в Питере, в огромной, пустой и холодной квартире. То есть она была не совсем пустой, потому что в ней был хотя бы сам Химик, кресло, в котором он сидел, и несколько бесшумно передвигавшихся охранников. Но все же, учитывая имевшееся здесь пустое пространство, квартира выглядела темной и негостеприимной пустыней.

Охранники довели Малика до порога комнаты и остановили. В комнате было темно, и темнота спросила:

— Это тебя прислали для деликатного дела?

— Да, — сказал Малик.

— Ты из какого села? — спросила темнота, и Малик, несколько удивленный, ответил.

— Женат?

— Нет, не же...

— И правильно, — сказала темнота. — А если все-таки женишься, не оставляй жену дома. Увези куда-нибудь в Россию или еще куда подальше...

Малик был настолько удивлен таким поворотом дела, что ничего не мог сказать в ответ, и темнота отнеслась к этому благосклонно.

— А ты молодец, — сказал Химик. — Не задаешь вопросов. Терпеть не могу, когда задают вопросы. Значит, такое дело...

В этот миг Малику показалось, будто одновременно с голосом Химика он слышит еще и приглушенный шепот. Словно в темноте скрывались двое. Или больше.

Малик предпочел сконцентрироваться на словах Химика, а не на этих предположениях.

Странного в этой квартире было и так выше крыши.

4