Школа Авалон

Отдай, — пропищал фальцетом другой футболист. — Это кто там плачет?

Обиженный парнишка был готов расплакаться. Но вдруг чья-то рука, рука человека гораздо более высокого роста, чем собравшиеся здесь шутники, выхватила тетрадь из пальцев Рика.

Держи, Тед, — сказал Уилл Бритому Затылку. Тед дрожащими руками взял тетрадь и посмотрел на Уилла взглядом, полным обожания.

Спасибо.

Без проблем. Извинись, — приказал Уилл Рику.

Да, ладно, Уилл, — проговорил Лэнс. — Рик просто пошутил. Он…

Но голос Уилла был ледяным.

Мы еще поговорим об этом, — ответил он. — Извинись перед Тедом, Рик.

Я не сильно удивилась, когда Рик повернулся к Бритому Затылку и сказал совершенно искренне:

Извини, Тед.

Сталь в голосе Уилла ясно давала понять, что никто — даже восьмидесятикилограммовый полузащитник — не смеет ему возражать или не выполнять его приказы.

Кто знает, может, оттого, что Уилл и сам был полузащитником. А может, и по другой причине.

— Все в порядке, — ответил Тед, а потом он и его друг попятились и мгновенно скрылись в толпе, наводнившей коридор.

Я последовала за ними. Уилл не заметил меня, и я была этому рада. Наверное, я бы не знала, что ответить, если бы он сказал мне: «Привет!»

Сцена безропотного подчинения потрясла меня до глубины души.

А если помните, в того, кто вас потрясает, обычно без памяти влюбляются.

Это очень плохо. На самом деле плохо. Мне совсем ни к чему влюбляться, тем более в парня, который неожиданно явился в мой дом на ужин, в лидера, который уже принадлежит одной из самых красивых девочек школы. Это может плохо для меня кончиться. Даже неисправимая оптимистка Нэнси не найдет ничего хорошего в том, что я влюблюсь в Уильяма Вагнера.

Остаток дня я провела, пытаясь не думать об Уилле.

Поводов для размышлений было много. Например, доклад по литературе. Кроме всего прочего, во время обеда я узнала от Лиз, что несколько новеньких девочек бегают на двести метров (а это именно моя дистанция) за то же время, что и я. Если мне не удастся превысить их результат, меня не примут в школьную команду Авалона.

Мне очень не хотелось потерпеть поражение, тем более от каких-то недоделанных спортсменок, которые летом старательно тренировались, а не отмокали, как я, в бассейне.

Вернувшись домой, я сразу же переоделась в спортивную форму. От бега будет двойная польза: он поможет мне вернуться в прежнюю форму и на время отвлечет от одного полузащитника.

Я зашла в мамин кабинет, чтобы попросить ее подбросить меня до парка, но мамы там не оказалось. Я заглянула к папе. Он что-то бормотал себе под нос.

А, Элли, — сказал он. — Привет. Я не слышал, как ты вернулась. — Он заметил мою спортивную форму и погрустнел. — Ох, — сказал он другим тоном. — Только не сегодня. Я занят по уши. По-моему, я на пороге открытия. Видишь эту филигрань? Это…

Тебе не нужно бегать со мной, — перебила я, чтобы не выслушивать очередную лекцию о дурацком мече. — Мне просто нужно доехать до парка. Где мама?

Уехала. Ей нужно провести кое-какие исследования в городе.

Отлично, — сказала я. — Дай мне ключи от машины, я сама доеду.

Папа ужаснулся.

Нет, Элли. У тебя ученические права. Ты имеешь право ездить только с тем, кто имеет настоящие.

Пап, — сказала я. — Я просто поеду в парк. Это всего две мили отсюда. Там только один перекресток, и движение сейчас совсем не плотное. Все будет в порядке.

Но папа не согласился. Я села за руль, а он сопровождал меня на пассажирском сиденье. Парковка была забита минивэнами и «вольво». Папа сказал, это потому, что большинство жителей Аннаполиса отставные военные и хотят ездить на самых безопасных автомобилях на свете.

Интересно, папа Уилла тоже ездит на «вольво»?

Упс! Я собиралась не думать о Уилле.

Папа попросил меня позвонить из телефона— автомата, когда я закончу бегать (да простит Бог моих родителей за то, что они до сих пор не купили мне мобильный!), чтобы он приехал меня забрать. Я сказала, что позвоню и, прихватив плеер и бутылку воды, вылезла из машины. На беговой дорожке было совсем немного людей, большинство прогуливало здесь своих джек-рассел-терьеров и бордер-колли (у нас в Сент-Поле предпочитают заводить черных лабрадоров. Здесь — бордер-колли. Папа сказал, что отставные военные всегда стремятся завести самых умных домашних животных, а это, вне всякого сомнения, бордер— колли).

У Уилла тоже бордер-колли.

Как хорошо размять мышцы после целого дня сидения за разными столами! Я обогнала несколько собачников, старательно избегая встречаться с кем-либо взглядами (папу бы наверняка это расстроило) и двигаясь в такт музыки в наушниках. На первом круге я чуть не столкнулась с малышом на трехколесном велосипеде. На втором я вдруг вспомнила, что нужно взглянуть на овраг — просто так, по привычке, а не из желания кого-то там увидеть. Взглянула и чуть не споткнулась. Уилл был там.

Во всяком случае, мне показалось, что это Уилл. Я бежала быстро и не успела как следует разглядеть.