Шхуна «Мальва»

Шхуна «Мальва»

Лебеденко Петр Васильевич, член Союза писателей, родился в 1916 году в городе Сарапуле. Первая его книжка — «Сказки Тихого Дона» — вышла в свет в 1950 году, потом она переиздавалась в Москве и здесь, в Ростове. Следом выходит книга, тоже адресованная школьникам, — «В дальнем лимане».

Петр Лебеденко — участник Отечественной войны, боевой летчик. Правительство наградило его орденами Красного знамени, Отечественной войны I и II степени. Петр Васильевич не раз приходил на помощь польским партизанам. И результат этого — польский орден «Заслуга».

По впечатлениям Отечественной войны написаны его книги — роман «Навстречу ветрам» и новая повесть «Шхуна «Мальва».

Сыну моему — Алеше.

Автор

Глава 1

С семи вечера город словно вымирал. По безлюдным улицам вышагивали только мрачные фигуры патрулей. Над морем низко висели тучи, тяжелые и угрюмые. Море гудело тоскливо, неласково. Оно казалось придавленным и этими тучами, и безмолвием своих берегов, и тревожной тишиной города. Ветер не приносил знакомых запахов рыбацкой робы и просмоленных парусов.

На рейде покачивалась небольшая двухмачтовая шхуна. Полуспущенный кливер трепыхался на слабом ветру, якорная цепь то натягивалась, роняя тяжелые капли, то снова погружалась в воду.

На палубе, рядом с рубкой, подложив под голову руки, лежал рыбак Иван Глыба. Его спокойное, с широкими калмыцкими скулами лицо уже успело загореть, хотя весеннее солнце еще не грело. Брезентовая куртка плотно обтягивала сильное тело рыбака, одна нога была обута в старый полупудовый сапог, вместо другой из-под брезентовой штанины выглядывала деревяшка. Большие, с продолговатым разрезом глаза не мигая смотрели на верхушку мачты. Рыбаку казалось, что над ним покачивается весь небосвод.

Докурив цигарку и швырнув ее за борт, Иван Глыба неуклюже поднялся, провел заскорузлой ладонью по жестким волосам и выругался:

— К чертовой матери! Сколько вы ни трясите Ивана Глыбу, кроме шиша, ничего из него не вытрясете!

Дней десять назад Ивана Глыбу вызвали в комендатуру. Он подвязал ремнями сбоку деревянную ногу, сунул в карман пару вареных картофелин и побрел по городу.

В комендатуре Ивана Глыбу ввели в небольшую комнату. За столом, небрежно развалившись в кресле, сидел лейтенант Штиммер, помощник коменданта. Потрогав пальцем черные усики, Штиммер спросил:

— Иван Глиб?

— Ага, Глиб, — скрывая смешок, ответил Иван.

Штиммер посмотрел в лежавшую перед ним бумажку, потом перевел взгляд на деревянную ногу рыбака.

— Один ногий?

— Один ногий, — пристукнул Иван деревяшкой.

— Очень есть карашо! — сказал Штиммер. — Один ногий не есть зольдат...

Штиммер никогда не пользовался услугами переводчиков. Он считал, что прекрасно знает русский язык и вполне может объясняться без чьей бы то ни было помощи.

Рыбак снова пристукнул деревяшкой об пол и почти весело произнес:

— Это точно... Единоногий не есть солдат. Одним словом — калека.

— Калека? — переспросил лейтенант. — Что есть калека?

— Калека есть инвалид, — спокойно ответил Иван Глыба. — Воевать не ходит, работать не годится. Плохо дело, когда инвалид.

Штиммер неожиданно встал и подошел к Ивану. Несколько секунд он ощупывал глазами плотную фигуру рыбака, потом- приказал:

— Смотреть твои две руки хотшем. Вытягивай!

Глыба тихонько кашлянул и показал немцу свои широкие, потемневшие от просмоленных веревок ладони. На сгибах пальцев толстыми наростами бугрились мозоли. Штиммеру показалось, что от этих ладоней вдруг запахло соленой водой, рыбой и водорослями.

— О! — засмеялся лейтенант. — Гут рука! Не есть калека...

Он снова сел за стол и уткнулся в бумагу. Иван незаметно сплюнул на пол и выжидательно посмотрел на немца. Наконец лейтенант поднял голову, закурил тоненькую сигаретку и медленно, с видимым усилием подыскивая слова, сказал:

— Иван Глиб есть... как этто... рибачек. Гут рибачек. Этто карашо. Понятно?

— Не понятно, — угрюмо ответил Иван.

— О, будем понимайт! Ми рас-по-ла-гаем гут русским корабль. И... как этто... сетка. Иван Глиб будет поймайт много-много рибка. Наш офицеры отшень любят... как этто... свежий рибка. Понятно?

Ивана Глыбу усадили в открытую машину и через весь город повезли к морю.