Шиворот-навыворот

Утро выдалось пасмурным и дождливым. Обхватив Тайку одной рукой, другой Лиля поднесла соску с молоком к маленькому розовому ротику. Тайка улыбалась и гугукала, потом схватила соску губами и довольно зачмокала.

"Хоть кому-то радостно, — подумала Лиля. — Скучно и грустно".

Все разъехались в преддверии Нового года. И в доме стало пусто. Первой отбыла Ангелина, свекор бывший пальчиком поманил, и меркантильная сестрица упорхнула в тот же день, оставив в печали бедного Гену Лурдина. Потом уехала тетя Тая, передав все заботы по хозяйству наспех нанятой экономке Ирине. "Остались лишь те, кому податься некуда", — решила Лиля и ощутила щемящую безысходность.

— Ты чего такая напряженная, родная? — Мокрый от пота и дождя Виктор Пахомов вернулся с пробежки и радостно ввалился в кухню.

— Настроение плохое. Погода испортилась. А за молоком к кормилице ехать нужно.

— Джотто пошли, все равно штаны просиживает, — дал команду Пахомов.

— Хорошо, пошлю, тем более массажистка Тайкина через час придет, я не успею.

— Вот и ладненько, — кивнул Виктор и отправился под душ.

Лилия смотрела на Тайку, которая уже почти расправилась с бутылочкой молока, и думала об Алисии. Кем нужно быть, чтобы бросить новорожденного ребенка с искривленной шеей и вывихом бедра? Ребенка, которому нужны помощь и внимание. А вместо этого наша дамочка сейчас колесит по Танзании в поисках удачных фотографий. Никакого материнского инстинкта. "Мне бы и в голову такое не пришло в свое время", — вздохнула про себя Лиля. Дальше мысли перескочили на Иштвана, и на глаза навернулись слезы.

— Ну вот, снова здравствуйте, — пропел Витька, вернувшись на кухню в одних тренировочных штанах. С шеи свисало банное полотенце.

— Ты чего реветь удумала, а? — грозно спросил он.

— Ничего, — буркнула Лилия и строго заметила: — Витя, ты ж не в сауне, оденься к столу нормально и полотенце это дурацкое сними.

— Зачем? — осклабился Витька.

— Моим детям плохой пример подаешь.

— Детям? Тут только Джотто и Кульбит…

— Иди переоденься, — настаивала Лиля.

— Нет, Агапова, я на тебе не женюсь, ты склочная и характер у тебя противный, — попытался перевести разговор в шутку Пахомов, прекрасно понимая, что месяц назад потерял подружку, но так и не приобрел любовницу. После того проклятого Октоберфеста отношения разладились. Каждый испытывал напряженность в обществе другого и старался свести встречи и разговоры к минимуму. Только по делу.

Он вернулся к себе в комнату и, раздраженно кинув полотенце на кровать, надел майку. В дверь позвонили, и через минуту Кульбит впустил адвоката Берка, помогавшего составлять документы об опеке над Тайкой. "Адвоката-аборигена", как прозвал его Витя Пахомов.

— Что происходит, черт возьми, — возмутился Виктор, когда Берк выложил перед ним веером какие-то бумаги.

— Они хотят с вами встретиться, поговорить… — уныло протянул адвокат.

— А о чем? Я на днях в полицию ездил, объяснял, в каких отношениях с Алиской состоял. Столько времени потратил… — Витя задумчиво почесал голову, а затем принялся приглаживать волосы на макушке.

— Объявились близкие родственники госпожи Верленмайер… — начал адвокат.

— Какие еще родственники? У нее родители умерли. Отец разбился в горах, какой-то черт его понес в Пиренеи, она ребенком была. Мать где-то год назад померла, вела машину в пьяном виде и в дерево врезалась.

— Точно не знаю, все документы перед вами, — замямлил адвокат. — Но Эбенхаймы — серьезные адвокаты. У них конторы здесь, в Германии, и по всей Европе разбросаны. Тот, кто имеет возможность нанять Эбенхайма, также может пустить по миру людей вроде нас.

— Вот только пугать меня не надо, — предостерег Пахомов, мгновенно ощерившись. — Когда и где встреча? Мы с Лилей приедем.

— А я тут причем? — возмутилась она. — Какое я отношение имею к родным Алисии?

— Ты опекун моей дочери, родная, — подвел итог Виктор. — А разговор, вероятно, пойдет о ней.

ГЛАВА 28

Юридическая контора мюнхенского Эбенхайма поражала роскошью и сбивала с толку любого неподготовленного к такому великолепию бедолагу. Резная мебель девятнадцатого века с затейливыми узорами, стены, оббитые шелком, кожаные диваны и кресла, стол для переговоров, инкрустированный драгоценными камнями, на стенах гравюры и гобелены.