Шицзин

Перцового дерева крупные зерна
Обильны, уж полон для мерки сосуд;
Вы ж, сударь, могучи собою и рослы,
Достоинством равного вам не найдут!
Перцовое дерево здесь, и на нем
Все ветви простерлись далеко кругом.

Перцового дерева крупные зерна
Обильны, уж пригоршни обе полны;
Вы ж, сударь, могучи собою, и рослы,
И духом своим благородным сильны!
Перцовое дерево здесь, и на нем
Все ветви простерлись далеко кругом.

ДВАЖДЫ ХВОРОСТ КРУГОМ ОПЛЕТЯ, Я ВЯЗАНКУ СЛОЖИЛА (I, X, 5)

Дважды хворост кругом оплетя, я вязанку сложила,
В эту пору тройное созвездие[166] в небе светило.
Этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня?
Я тебя увидала — собою прекрасен мой милый.
Почему же таким ты, почему же таким ты
Был прекрасным и добрым, мой милый?

Я охапку травы, сплетя, положила на плечи…
Три звезды нам светили на юго-востоке в тот вечер.
Этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня?
Но сегодня мы встретились — это нежданная встреча!
Почему же с тобою, почему же с тобою
Так отрадна нежданная встреча?

Я из веток вязанку сложил, оплетя их в два круга,
Три звезды перед дверью моею светили нам с юга
Этот вечер — не знаю, что это за вечер сегодня?
Но тебя я увидел сегодня — прекрасна подруга!
Почему же скажи мне, почему же, скажи мне,
Так мила и прекрасна, подруга!

ПЕСНЬ ОБ ОДИНОКОМ ДЕРЕВЕ (I, X, 6)

Груша растет от деревьев других в стороне,
Ветви раскинулись в разные стороны, врозь,
Так же и я одинако брожу по стране.
В спутники разве чужого не мог бы я взять?
Но не заменит он брата родимого мне!
Вы, что проходите здесь по тому же пути,
Что ж не идете вы с тем, кто совсем одинок?
Близких и братьев лишен человек, почему
В горе ему на дороге никто не помог?

Груша растет от деревьев других в стороне,
Ветви раскинулись, густо листвой обросли...
Так же один, без опоры скитаюсь вдали...
В спутники разве чужого не мог бы я взять?
Только чужие родных заменить не могли!
Вы, что проходите здесь по тому же пути,
Разве не жаль вам того, кто совсем одинок?
Близких и братьев лишен человек — почему
В горе ему на дороге никто не помог?

ПЕСНЯ О ВЕРНОСТИ ГОСПОДИНУ (I, X, 7) [167]

В барашковой шубе с каймой из пантеры
Ты с нами суров, господин наш, без меры.
Другого ужели нам нет господина?
Служили мы исстари правдой и верой.

Рукав опушен твой пантерой по краю.
Ты с нами жесток — мы в труде изнываем
Другого ужели нам нет господина?
Мы старую верность тебе сохраняем

ГУСИ (I,X, 8)