Шиша. Изгоняющие бесов

При воспоминании о маме Аглая ощутила щемящую боль в душе и вспышку ненависти к Одноглазому Волку. Правду ли он сказал, что сотворил с мамой все эти ужасные вещи, или наврал, чтобы помучить ее, Аглаю? Выяснить это можно будет только в том случае, если удастся вернуться в свой мир. Вероятно, Одноглазый Волк знает, как найти туда дорогу, но вряд ли он явился сюда, чтобы помочь Аглае выбраться. Конечно же, он пришел, чтобы уничтожить ее, но Аглая решила, что не станет от него бегать: ненависть, вспыхнувшая к Одноглазому Волку при воспоминании о том, как он хвастался расправой над ее мамой, крепла с каждым мгновением, вытесняя страх, и вместе с тем из глубин ее души поднималось что-то темное, какая-то скрытая часть Аглаи, очень сильная и очень злая.

Заскрежетал дверной замок, и дверь, точь-в-точь как та, которая стояла в квартире Аглаи восемь лет назад, отворилась. Одноглазый Волк стоял на пороге. Широкая плотоядная ухмылка словно перечеркнула его лицо. Под единственным глазом красовался жуткий синяк, а во взгляде читалось легкое недоумение. Кажется, он не понимал, почему Аглая не бежит прочь и не визжит от ужаса.

– Кто не спрятался, я не виноват! – сказал он, разводя руками и шагая вперед.

Темная часть Аглаи полностью взяла под контроль ее разум, и Аглая, вместо того, чтобы попятиться, шагнула навстречу Одноглазому Волку.

Его брови медленно поползли вверх. Он остановился и озадаченно почесал затылок.

– Ну ладно, могу отвернуться и посчитать до десяти, если хочешь, – шутливо предложил он, усиленно морща лоб: судя по всему, раздумывал, как поступить. Наверное, решил, что раз жертва его не боится, значит, должен быть какой-то подвох вроде того, что произошел с ним в подполье. Однако он явно знал, что Аглая больше не одержима бесом, иначе не заявился бы открыто, а постарался бы напасть исподтишка.

– Нет, спасибо. – Аглая невозмутимо пожала плечами. – Вперед, делай то, за чем пришел.

– Хм… А знаешь ли ты, что тебя ждет? Подумай. Я согласен дать тебе фору, чтобы ты успела спрятаться. Вдруг тебе повезет, и я не смогу тебя найти? – Одноглазый Волк никак не мог смириться с тем, что жертва отказывается от него убегать и тем самым портит ему все удовольствие от процесса.

«Нет, кажется, дело не в удовольствии, или не только в нем. Ему нужен мой страх. Жизненно необходим, как воздух! Наверное, бес внутри него питается страхом, и Одноглазый Волк лезет из кожи вон, лишь бы его покровитель не остался голодным», – предположила Аглая.

Удивительно, но страшно ей не было. Злость разрослась настолько, что не оставила места для других чувств. Одноглазый Волк подался вперед и потянул носом, словно принюхивался к ней. Растерянное выражение на его лице сменилось самодовольным, плотоядная ухмылка вернулась на место.

– Люблю таких бесстрашных! – произнес он, и Аглае стало не по себе. Неужели она ошиблась? Что, если бесу нужен был не страх, а то темное, что пробудилось в ней и росло все это время? Похоже, Аглая клюнула на приманку, как глупая рыба, в ее душе не осталось ничего светлого, а бес, вероятно, только этого и ждал! Где-то она слышала, что главное для беса – сгубить человеческую душу, такими душами он и питается, а с чистой и светлой душой ничего поделать не может. Ее обвели вокруг пальца, она проиграла…

Все-таки придется бежать. Но куда? Аглая сорвалась с места и бросилась в ту сторону, где, предположительно, должна была находиться гостиная, но окружающее пространство менялось прямо на глазах, на бежевых обоях появились пустоты, похожие на проталины, которые быстро разрастались, «съедая» стены, и за стенами открылась мрачная комната с узкой, как гроб, кроватью, длинными лавками и двумя окнами без стекол. На дощатом полу в изобилии росли желтые кривые поганки, они противно захрустели под ногами, когда Аглая пересекала комнату. Выскочив в одно из окон, она упала в заросли бурьяна и поползла, продираясь сквозь жесткие стебли. Бурьян расступался неохотно, с сердитым шорохом и треском, заглушавшим звуки погони. Интуитивно чувствуя, что Одноглазый Волк уже близко, Аглая вынырнула из травы и огляделась, но его нигде не было видно. И, хотя синие сумерки сгустились почти до черноты, человеческую фигуру она бы точно заметила. Куда он подевался? Почему не бросился в погоню? Он ведь так хотел на нее поохотиться!

Вдруг Аглая осознала, что все еще слышит шуршание стеблей поблизости, хотя сама стоит, не двигаясь. Она повернулась на звук. Огромный бесформенный ком ворочался в высокой траве неподалеку. Вдруг он развалился надвое, и из бурьяна поднялись две человеческие фигуры, в одной из них Аглая узнала Одноглазого Волка, а другая тоже показалась знакомой и напомнила ей Романа, одного из «мракоборцев», но уверенности в этом у Аглаи не было. Как он мог тут оказаться? И, главное, зачем?

Но, всматриваясь в бледное лицо, обрамленное черными волосами до плеч, она все-таки убедилась в том, что видит Романа.

Мужские фигуры вновь слились воедино и покатились по траве в жестокой схватке, оттуда донеслись хрипы, ругательства и угрозы: