Широки врата

— Я планирую сейчас приобрести эти три небесных существа. Они херувимы, которые, я верю, занимают высший ранг в их иерархии. Но у них нет пальто, и я не могу себе их представить при ноябрьской погоде в Берлине.

X

Заморский ангел рассказал Труди о своем визите к вдовствующей баронессе. Этим он сумел на несколько минут развлечь её. Он отметил, что цена картины вряд ли может быть меньше, чем сто тысяч марок. А если это так, то при продаже он заработает для товарищей несколько тысяч. Вопрос был, как он сможет передать их?

Труди ничего не смогла придумать, кроме того варианта, которым они только что воспользовались. Она дала ему название перекрёстка недалеко от своего собственного дома, чтобы она могла без проблем бывать там в полдень каждый день. «Я в это время буду ходить за покупками», — сказала она ему. — «Единственное, что может мне помешать, это болезнь. В этом случае я напишу, что не смогу выслать рисунки».

Ланни заявил со всей серьёзностью: «Если вы заболеете в день, когда я принесу крупную сумму денег для вас, для дела это будет большой неприятностью. Поэтому вы должны следить за своим здоровьем для пользы дела».

— Я сделаю все возможное, Ланни.

— В нашу сделку я включаю условие: вы берете обязательство, из полученных денег покупать один литр молока в день и выпивать его до капли самостоятельно. Ваш вид показывает, что вы в этом нуждаетесь. Рассматривайте это, как предписание врача.

«Ладно», — кротко сказала она. Затем, после паузы добавила: «Когда вы увидите меня на улице, не заговаривайте со мной, а глядите, куда я иду, потом берите автомобиль и следуйте за мной, через пару кварталов остановитесь. Я буду идти по правой стороне улицы, и буду нести пакет. Если я несу его в левой руке, это означает, что всё в порядке. Но если я носу его в правой руке, это означает, что что-то не так. И вы будете ездить вокруг квартала, пока пакет не окажется на сгибе левой руки».

«Sehr Klug[34]!» — сказал он со смешком. — «А теперь еще одно: предположим, что я смогу получить для вас достаточно крупные суммы денег, как вы сможете их использовать?»

— Что вы имеете в виду под крупной суммой?

— Сто тысяч марок.

«Herrgott!» — воскликнула она. — «Я никогда не думала ни о чём подобном!»

— Не так легко тратить большие суммы, не привлекая внимания. Вы используете деньги сами, или передаёте их другим?

— В основном передаю другим.

— А эти другие не будут любопытствовать, откуда вы их взяли?

— Конечно, но они понимают, что им нельзя спрашивать.

— Они, несомненно, помнят, что вы меня знаете. А не подумают ли они обо мне, как о возможном источнике?

— Нет, они читали о вас в нацистской прессе. Они скорее подумают о семье Робинов.

— Сколько денег вы можете эффективно использовать в настоящее время?

— Я не ожидала такого вопроса. Два или три тысячи марок за раз, я думаю.

— И как часто?

— Мы могли бы их тратить каждый месяц, если бы они у нас были.

«Ладно», — сказал он, — «вот кое-что для начала». Он достал из кармана пакет с несколькими тысячами марок и сунул ей в руку. «Не сделайте ошибку, и не тратьте всё сразу», — предупредил он. — «Трата денег бросается в глаза, и чем больше сумма, тем больше риска. Я не хотел бы стать причиной глотка содержимого из этого флакона».

XI

В течение полутора лет, пока Ланни Бэдд вёл двойную жизнь, его беспокоила мысль, что о нём думают его друзья в Берлине. Тут уж ничего не попишешь. Но он хотел сделать исключение для этого одного товарища. «Послушайте, Труди», — сказал он. — «Пройдёт вероятно много времени прежде, чем я увижу вас опять, и есть вещи, которые я хочу, чтобы вы ясно поняли».

Он вернул ее в прошлое на тринадцать лет назад, в первые дни нацистского движения, когда Курт Мейснер представил его сыну главного лесничего Штубендорфа, молодому энтузиасту, который стал загружать его нацистской литературой, а позже взял его на встречу с Гитлером. Год назад он взял его во второй раз. Труди сказала, она читала об этом визите в газетах. Все товарищи знали о нем.

«Конечно, они предполагают, что я ренегат», — отметил он.

«Они не знают, что и думать», — ответила она. — «Они знают, что вы спасли Фредди Робина».

— Пусть они остаются в неведении. Вы знаете, как я делаю свои деньги. Для этого я должен встречаться с лицами у власти. В Мюнхене я привёз одну из картин Дэтаза Гитлеру. Этот факт принёс мне целое состояние, которое я выручил от продаж, а также от возможности ходить туда, куда мне вздумается, и встречать нужных людей в Германии. Это мир, в котором мы живем. Все, что я хочу, это быть уверенным, что вы это понимаете, и что независимо от того, что я делаю, вы не будете сомневаться в моей честности.

— Я обещаю это, Ланни.

— В процессе моей деятельности, чтобы помочь семье Робинов, я удостоился чести личного знакомства с генералом Герингом. Я, оказалось, ему понравился, я восхищался его удалью, а он находил удовольствие в её демонстрации. Это может стать полезным когда-нибудь.

— Это звучит совершенно фантастически, Ланни.