Широки врата

«Нет смысла ожидать от женщин рациональности», — добавил отец. Это была одна из его часто повторяемых формул. После обычного потока мыслей, он добавил: «Бьюти приезжает из Лондона посмотреть, что можно сделать с ее друзьями».

Ланни знал, что это означало, не задавая никаких вопросов. С детства он наблюдал эту команду в работе на многих видах сделок: его отец «делец» и его прекрасная мать, которая считалась разведенной женой отца, прекрасно работали вместе так, что никто не мог понять, почему они разошлись. Сделки проходили всегда с участием крупных сумм денег, а также того, что большинство людей назвали бы разговорами, но Робби называл психологией. Это участие в ранней репетиции разговоров — вы говорите это, и тогда я скажу то, и так далее. Потому что даже в самых умных обществах люди хотят верить, что вы развлекаете их, потому что вы их любите, а не только потому, что вы хотите, чтобы они инвестировали в нефтяные акции или познакомили вас с чиновником, который заведует приобретением легких пулеметов для своей страны. Большая часть сделок заключалась, а затем Мейбл Блэклесс, она же Бьюти Бэдд, она же мадам Дэтаз и теперь миссис Парсифаль Дингл получит в подарок новый автомобиль или норковую шубу или, возможно, чек на пару тысяч долларов, чтобы сделать покупки самой.

«Зачем так много хлопот?» — спросил сын этого странного партнерства. — «Почему бы тебе не показать свои планы Ирме?»

— Я хочу много денег в этот раз, по крайней мере, пять миллионов. Я хочу построить образцовый завод, и не хочу начинать с малого.

— Это все верно, Робби, Ирма понимает это, и ты знаешь, как высоко она тебя ценит.

— Да, сынок, но есть одна вещь, которую я никогда не хотел, это использовать твой брак. Если что-нибудь пойдёт не так с моим предприятием — что невозможно —, но я стараюсь держать бизнес в стороне от семьи.

Ланни хорошо понимал, что к нему применили приём эксперта коммивояжера. Робби хотел представить проект Ирме, но он хотел, чтобы его попросили сделать это. Молодой человек знал, что должен был сказать, не возражал сказать. — «Ирма сама всё решает. И гордится своими решениями, и если у тебя есть хорошее предложение, она будет ожидать, что ты ей предложишь, ей бы очень не понравилось, если ты ее обойдёшь».

«Ладно», — сказал отец. — «Ты скажешь ей, что я делаю, и не думаю ей что-либо предлагать, пока она сама не попросит об этом».

III

Французский обычай la vie а trois[8], который кажется странным для американцев и высоко безнравственным для ортодоксов, сделал Дени де Брюина и Робби Бэдда друзьями в течение около десяти лет. В англо-саксонских частях мира пожилой муж и pиre de famille[9] вряд ли выберет в друзья отца молодого любовника жены. Но в Париже это случилось, и двое крупных дельцов обнаружили, что деловые обычаи превалируют над семейными в формировании умов и нравов. Эти двое жили и работали в пяти тысячах километрах друг от друга, но думали о своих странах и ощущали их во многом одинаково. В обмен на любезность Дени выслушивать брань Робби по поводу «того человека Рузвельта» и его так называемого «Нового курса», который на самом деле был явным видом социализма, Робби выслушивал, как Дени применил те же самые фразы в отношении Леона Блюма и его социалистической партии, которая действительно была очевидным коммунизмом. Робби Бэдд был сыном пуританских предков, но он был непокорным сыном и вошёл в мир готовым принять его, каким он его нашел. Он наблюдал за своим сыном, когда тот был счастливым любовником, потом в период его своего рода вдовства, и теперь в течение отцовства. Ланни был всего на несколько лет старше Дени сына и Шарло, но он обещал их умирающей матери заботиться о них, и, когда бывал в Париже, всегда встречался с ними. Он серьезно расспрашивал об их делах. И они, в свою очередь, покорно о них рассказывали и принимали все увещевания, которые он считал нужным дать, даже если они не имели никакого намерения им следовать.