Шипы Черного Ириса

От невеселых размышлений меня отвлекло странное чувство. Внутри появился дискомфорт. Мне не было плохо, я не чувствовала слабости, но что-то было не так. И это что-то быстро набирало обороты. Сначала во рту резко пересохло, потом сухость спустилась в горло, словно я в сухомятку решила умять десяток сухариков. Затем горло засаднило, как в самом начале ангины. Я приложила язык к небу и попыталась собрать хоть немного слюны, чтобы сглотнуть. Не получилось. Слюны просто не было, как при обезвоживании. Да что со мной?!

Стало трудно дышать, а колющая боль в горле усиливалась. Голова закружилась, в глазах краски стали меркнуть. Руки покрылись гусиной кожей, а кончики пальцев онемели. Жуткое состояние. Внезапно горло скрутило спазмом, так что я ничего сделать не могла: ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни сглотнуть. Я с трудом приоткрыла рот и попыталась сделать вдох. Не вышло. Секунды растянулись в вечность. Сколько прошло времени, прежде чем из меня вырвался слабый, еле слышный сип, полный паники и мольбы, я не знала.

Амадей вздрогнул, поднял голову. Я встретила его удивленный взгляд, словно он уже успел забыть о моем существовании. Вампир моргнул, а в следующий миг оказался около меня. Я не видела его движений. Он обнял своими ладонями мое лицо, приподнял его и попытался заглянуть в глаза.

— Что с тобой такое?! — в голосе была неподдельная тревога. Пару мгновений он вглядывался в меня, потом его зрачки расширились. — Дьявол, как я мог забыть! — потрясенно выдохнул он.

Амадей подхватил меня на руки и усадил в кресло. Я с трудом удерживала мутнеющий взгляд на нем. Казалось, что если моргну, то бухнусь не просто в темноту, а на самое ее дно. Случится что-то куда хуже обычной смерти. Он достал из-за своего кресла две большие бутыли. Каждая была оплетена какой-то корой или бамбуком. Одна была явно стеклянная, а вторая глиняная. Мой создатель быстро открыл глиняную, швырнул пробку на столик. Подошел ко мне и, с силой надавив на щеки, влил порцию крови в мою глотку.

Кровь, а это была именно она, ливанула по раскаленному пищеводу ледяным потоком. Ощущение такое, будто проглотил слишком много мороженного. Сначала замерзли челюсти, потом желудок, а затем и мозг. Не самое приятное, что я испытывала в жизни. Но дискомфорт длился лишь пару секунд, потом холод сменился на тепло. Небо зачесалось. И я почувствовала, как у меня выступили клыки. Это было приятное, очень приятное ощущение. Как снять тесную обувь. Мне было намного лучше, когда клыки были выпущены. Я прикрыла глаза…

Раньше мне казалось, что кровь имеет металлический привкус. Так было всегда, но сейчас я сказала бы, что кровь имеет привкус сладкого вина с медом. Терпкий, сладкий, немного с кислинкой. Никогда не любила вино и не понимала тех, кто его любил. Я не видела разницы между белым и красным, что уж говорить о сортах и выдержке напитка. Но сейчас мне казалось, что вино — довольно неплохой напиток. У этой крови был дурманящий аромат, лишающий воли и оставляющий только желание выпить еще и еще…

Я почувствовала, как это желание рвется наружу. Поняла, что сейчас просто вырву бутылку у Амадея из рук, наброшусь на своего создателя, чтобы никто не лишил меня этого вкуса.

'Наркотический приход!' — отстраненно пронесся в голове диагноз, поставленный самой себе.

Мне и раньше приходило в голову, что вампиризм сродни наркомании, но человеческие ученые дали этому иное определение — вирус. Именно из-за этого вампиров стали называть носителями. Ха, что они понимают, эти ученые? Это именно наркомания, причем в жутком, страшном ее варианте. Человеческие наркотики не сразу лишают человека его самого: личность, убеждения, мораль уничтожаются постепенно. От дозы к дозе. С вампиризмом мозг отключался сразу.

Мне стало плевать на то, кто я и что. На то, кто рядом со мной и что я делаю. За кровь, уже сейчас, спустя минуту после первой кормежки, я могла легко убить, не испытывая от этой мысли ни угрызений совести, ни страха — ничего. Убить? Хорошо, это небольшая плата за вкус и наслаждение.

Я резко дернулась, вырываясь из захвата Амадея. И до боли сжала челюсти. Вместе с челюстями напряглось и все тело. Пальцами впилась в подлокотники, чтобы не напасть на своего создателя из-за какой-то крови. И началась внутренняя борьба.

Часть меня рвалась к соблазну. В воздухе было уже столько ее запаха, что хотелось перестать дышать. Я видела, чувствовала, что кровь совсем близко. Только руку протяни. Мало того, что кровь в бутылках, так еще она же и в мужчине рядом. Может быть, если я выпью все, то голод отступит, и я буду счастлива какое-то время?