Шёлковый шнурок

— Вдруг он узнает меня и вспомнит, что это я под Чигирином читал ему письмо Сирко?

— Это было так давно, — возразил Сафар-бей. — Неужели ты думаешь, что он помнит какого-то там казака-уруса? Перед ним каждый день проходят десятки, если не сотни, новых лиц… Он, скорее, вспомнит нашу с ним встречу в Каменце. А это будет только к лучшему.

— Может, ты и прав, — тяжело вздохнув, согласился Арсен. — Не думай, что я боюсь… Чувствует моё сердце, что наша Златка где-то здесь… Совсем близко… И теперь, когда мы добрались сюда, чтобы вызволить её, было бы совсем некстати попасть впросак.

— Я с тобой согласен. Будем надеяться на лучшее. Об одном хочу напомнить и предостеречь тебя…

— О чем?

— Забудь здесь моё настоящее имя. Даже находясь наедине со мной, не называй меня Ненко. Такая оплошность может оказаться для нас роковой. Зови Сафар-беем!

Арсен невесело улыбнулся:

— Понял, Сафар-бей. Буду помнить.

— Вот и хорошо. А теперь — идём!..

Они открыли тяжёлые крашеные двери и вошли в просторную приёмную дворца. Навстречу им торопился дородный высокий капуджи-ага — начальник телохранителей-янычар. Внимательно выслушав Сафар-бея и приказав подождать, он исчез в глубине коридора. А когда спустя некоторое время вернулся, повёл прибывших за собой.

Кара-Мустафа сидел в глубине кабинета за столиком с вычурными золочёными ножками и что-то писал. Закончив, присыпал написанное песком и только тогда поднял голову.

— Подойдите поближе! — Голос его прозвучал холодно, резко. — А ты, капуджи-ага, выйди!

Тот бесшумно скрылся за дверями. Сафар-бей с Арсеном сделали несколько шагов вперёд и низко поклонились.

— Вы прибыли из Камениче? — спросил Кара-Мустафа.

— Нет, великий визирь, славный защитник трона падишаха, мы прибыли из Немирова, — ответил Сафар-бей.

— Гетмана Ихмельниски привезли?

— Да, великий визирь.

— А… — Кара-Мустафа помолчал, словно раздумывал, говорить дальше или нет.

Догадливый Сафар-бей поклонился.

— Казну гетмана тоже привезли, великий визирь, — сказал он тихо, но чётко.

Кара-Мустафа удовлетворённо кивнул.

— Это хорошо! — И, внимательно присматриваясь, добавил: — Мне кажется, я уже видел вас обоих где-то… Или тебя одного, чорбаджи[30], — указал он на Арсена. — Вот только не припомню где…

— В Камениче, великий визирь, — поклонился Арсен. — Это было прошлым летом, у паши Галиля… Мы тогда привезли из Немирова известие о том, что гетман Ихмельниски послал своего родича, полковника Яненченко, в Ляхистан…

— А-а, припоминаю…

Кара-Мустафа слегка прикрыл глаза. Он действительно сразу вспомнил этих молодых чорбаджиев: разговор с ними и навёл его на мысль сместить Юрия Хмельницкого и завладеть его богатством.

— Я рад видеть вас. — На лице великого визиря появилось подобие улыбки.

Чорбаджии снова поклонились. А Сафар-бей спросил:

— Что великий визирь прикажет сделать с гетманом и его казной? Может, сам желает посмотреть?

Кара-Мустафа встал, подошёл к чорбаджиям.

— Как тебя звать?

— Сафар-бей, эфенди.

— А тебя? — повернулся к Арсену.

— Асен-ага.

— Я доволен вами, — похвалил Кара-Мустафа. — Хотели бы вы оба служить у меня? Такие толковые и смелые воины мне нужны! Вот ты, — он указал на Сафар-бея, — был бы моим чауш-агой, а ты, Асен-ага, — чаушем…

— Мы рады служить великому визирю, защитнику трона падишаха!

— Ладно. О вас позаботятся… Теперь пошли к обозу! — И Кара-Мустафа первым направился к выходу.

Шагая позади великого визиря, друзья молча переглянулись. Сафар-бей даже подмигнул: мол, все идёт хорошо!

Миновав анфиладу комнат, где у каждой двери стояло по два молчаливых стража, спустились вниз, в приёмную, и вышли во двор. За ними следовали капуджи-ага с телохранителями.

Великий визирь в своём белоснежном длинном одеянии шёл плавно и легко, напоминая гордого лебедя, плывущего по спокойной поверхности пруда.

Вдруг сбоку, совсем рядом, послышался звон разбитого стекла и вслед за этим раздался отчаянно-болезненный девичий крик.

— А-а-а!..

Кара-Мустафа вздрогнул и остановился.

Остановились и сопровождавшие его чорбаджии.

Крик этот ударил Арсена в сердце, как стрела, — он узнал голос Златки.

Казак побледнел и повернулся в сторону башни, примыкающей ко дворцу. Из разбитого окна, прижавшись лицом к решётке, выглядывала Златка. Она вцепилась в толстые железные прутья и не замечала, как из порезанной руки тонкой струйкой стекает к локтю кровь.

— Кизляр-ага! Джалиль! Я прикажу вырвать тебе язык, паршивый шакал! — крикнул Кара-Мустафа. — Почему не следишь за девушкой? Что там делает Фатима, эта старая ведьма?

Из-за плеча Златки выглянуло перепуганное жёлтое лицо евнуха. Он пытался оторвать руки девушки от решетки. Рядом суетилась старуха. Но Златка держалась крепко, не обращая внимания на то, что кровь окрасила уже и плечи, и грудь.

— Мы сейчас все устроим, яснейший мой эфенди, — бормотал кизляр-ага. — Сейчас, сейчас поможем ей… Только бы она не сопротивлялась… О аллах!