Шиноби

Задумчиво хмыкнув, отвёл глаза в сторону. Значит, Мито родной внучке не доверила знание, что часть жизненной и духовной энергии, которую Шинигами вытягивает вместе с душой, остаётся не только у непосредственного пользователя Аватара, но и, при его желании, у ближайших кровных родственников.

Я такое желание изъявил. Мама с Карин станут совсем немного мощнее. Не сильно и, скорее всего, не заметят. Однако, самое главное: восстановят жизненную силу, которую тратили своим постоянным использованием чакры для лечения. Оставь всё себе, мог стать сильнее, но так поступить точно не готов. По большому счёту, мы справились за счёт их исцеления.

Наша лавка не пользовалась бы таким спросом, не будь там свитков лечения. Да и работа Юмико в госпитале была, первое время, сильно завязана на особенностях чакры. Это сейчас она лечит в основном техникой, получив образование и отточив контроль.

Так что здесь, отнюдь, не одно желание личной силы у Узумаки. Нет, такие психи точно существовали, но сколько из них прикрывались сумасшествием, желая сделать собственную семью могущественней?

Хотя для окружающих результат одинаков вне зависимости от мотивации: демоны стремящиеся убить как можно больше, ещё и обеспечивающие душе врага муки в желудке Боги Смерти.

– Просто так активировать технику не собираюсь, Сенджу-сан. И, вы же знаете, условия должны быть специфические.

– Нужно убивать, а не сражаться с равными противниками. Иначе Шинигами заберёт твою душу, – понимающе кивнула Цунаде. И, немного помолчав, добавила: – Понимаешь теперь причину уничтожения клана? Не боишься?

– Только за семью, Сенджу-сан. И буду стараться сделать их такими сильными, какими смогу!

На мой твёрдый и уверенный ответ женщина сжала губы. Жалко мне её, Цунаде сломанный человек. Она в госпитале-то может работать лишь потому, что Шисуи использовал подчинение своих глаз для избавления её от боязни крови. И детей у неё нет не из-за невозможности их иметь. Для медика её уровня пятьдесят лет – вполне ещё возраст деторождения.

Она боится. Потеряв всех родственников, любимого когда-то человека, женщина больше не готова привязываться к людям. Особенно рожать нового Сенджу, за которым будет полмира охотиться. Именно поэтому она и Джирайю отшивает, кстати.

– Даже Хашираму убили, – ответила она соответственно моим ожиданиям. – Никакой мощи не хватит, чтобы защитить всех, кто тебе дорог. Никогда. Можно попытаться принести на землю мир, как и пытался дедушка. Но и его сил не хватило. Система деревень, которую он создал, желая счастья всем, его и убила.

На её слова я недоумённо поднял бровь:

– И что? Нам накрываться простынкой и ползти на кладбище? Наши кланы существовали сотни лет, мы выживем!

Она посмотрела тусклым взглядом, полным равнодушия.

– Жили, ибо никто не смог сконцентрировать достаточно сил для уничтожения. У Скрытых Деревень такая возможность появилась. Сначала Узумаки, а потом и Сенджу. Дальше последуют Учихи и Хьюга, вопрос времени.

Действительно, полностью сломленная женщина. И ответить ей нечего, по факту. Всего один бой, который моя семья еле пережила. А ведь в большой войне подобных сражений окажутся десятки. Впору идти на поклон к Орочимару за секретом вечной жизни, если он жив, конечно. Хотя, может на такое змей и рассчитывал в долгосрочной перспективе, делая своё предложение.

Впрочем, мне есть, чем парировать:

– Сенджу-сан, ваши слова не способствуют тому, чтобы я больше не использовал Аватар. Вот нисколько.

Её до сих пор красивое, несмотря на возраст, лицо неожиданно пересекла уродливая гримаса злобы, а наружу вырвалась настоящая подсердечная ненависть:

– Убивай, Узумаки! Заставь тварей ответить за всех наших. Пусть, когда видят тебя на поле боя, воют и бегут. И если нам всем суждено уйти, то сделать мы должны это красиво. Дабы они столетиями дрожали от ужаса от одной памяти!

Я вздрогнул. Вот тебе мирная целительница и Воля Огня, призывающая откинуть клановые предрассудки. Последняя Сенджу явно ничего не забыла и никому ничего не простила.

Хотя кое-что я всё-таки хочу изменить, пусть тема и не самая для неё приятная.

– Сенджу-сан, а если мы выживем и обеспечим мир на ближайшие годы, вы дадите Джирайе шанс?

– Ты сначала выживи, мальчик, – фыркнула она. – А потом будешь просить за своего дурака учителя.

– Кто же виноват, что сам он будет лишь страдальчески вздыхать, Сенджу-сан?

Она усмехнулась и, поднявшись, бросила на прощание:

– Посмотрим. Не буду с тобой спорить, однажды ты уже совершил невозможное. Выздоравливай и становись сильнее, Узумаки.

– Спасибо!

Неожиданно. Я ожидал попыток выяснить, не поехал ли крышей, коварных вопросов на верность деревне. Но не этого…

Однако, разговоры разговорами, а быт никто не отменял, и, дождавшись, пока за женщиной закрылась дверь, я устремился в туалет. Моя руки, плеснул холодной воды в лицо и чуть поморщился, смотря на отражение в зеркале. Ожог в форме спирали на правой щеке до сих пор болит. Зажили намного более серьёзные раны, а вот он ноет и не затягивается.