ШИКанутые девчонки

Проснулась часа в четыре утра, сняла испорченное платье и натянула пижаму. В доме было тихо, снаружи угрожающе скрипели сосны. Жуть.

За дверью что-то тихо позвякивало. Вспомнились привидения в цепях из старых ужастиков. Я посмотрелась для храбрости в зеркало и выглянула в коридор. Там, натыкаясь на стенки, шла Варежка в розовом пеньюаре и звенела браслетами.

— Ты чего? — прошептала я.

Привидение в цепях игриво подмигнуло и ввалилось в Гошину спальню, споткнувшись на пороге.

— Привет, малыш, — сонным шепотом сказал Гоша.

— Я никак не могу уснуть, — пожаловалась Варежка. — Все так скрипит, эти ужасные сосны на улице…

— Варь, ты что ли? — удивился Гоша.

Дверь в спальню закрылась.

Стараясь не шуметь, я спустилась вниз по лестнице. На диване в гостиной сидел ИЛ и лениво стучал одним пальцем по кнопкам клавиатуры ноутбука.

— Иди сюда, — сказал он, не отводя взгляда от монитора.

— Ты это мне? — пытаюсь одновременно съязвить и не зевнуть.

— Угу.

Я села рядом на диван и закрыла глаза, ИЛ обнял меня свободной рукой. Хам. Нахал. Мерзавец. Но так сидеть гораздо удобнее.

— Ты хочешь спать?

— Нет. — Сердито морщусь, не открывая глаз.

— А почему не ложишься?

— Я сказала, не хочу…

— Ты сердишься? — спросил ИЛ и чмокнул меня в макушку.

Я открыла глаза и, возмущенно фыркнув, отодвинулась в угол дивана. Он, улыбаясь, смотрел куда-то в сторону.

— На что ты сердишься?

— НА ЧТО Я СЕРЖУСЬ?

Да я просто вне себя! Он идиот или притворяется? Хотя, если очень нужно, я могу и объяснить.

— Ты целовал меня без моего разрешения. Ты испортил мое новое платье. Ты не узнал меня, когда я позвонила тебе в прошлое воскресенье.

— Я тебя узнал, просто мне совсем не хотелось слушать жалобы на Гошу. Я тебя целовал, потому что мне этого хотелось. Ты угробила мой свитер и стукнула соусником.

— Прости…

— Ты постоянно извиняешься, когда тебе нечего сказать. Может, хочешь кофе?

— Нет, спасибо.

— Девушки не пьют кофе? Я слышал, от него портится кожа.

— Нет, портятся только зубы.

— А я никак не могу без него проснуться. В моем кофе больше молока, чем кофе. И очень много сахара. Хочешь попробовать?

— Ну давай.

Пока он стучал на кухне чашками, я смотрела на экран ноутбука. ИЛ общался в каком-то чате с десятком полуночных девиц. Одна с ником Мармеладка прислала ему свою фотографию. На Мармеладке не было ничего, кроме мокрого полотенца, и она явно мечтала хоть с кем-нибудь познакомиться. Всегда знала, что он извращенец! Что я здесь делаю?

Почти бегом поднялась наверх, опять влезла в перепачканное соусом платье, натянула поверх него дубленку, побросала в сумку вещи и спустилась обратно.

— Тебе три ложки сахара или четыре? — крикнул с кухни ИЛ.

— Пять, — ответила я и вышла на улицу.

Черт, неужели я заблудилась в трех соснах? Минут сорок плутала по сосновой рощице, прежде чем выбралась к железнодорожным путям. Я заметила станцию, когда вчера мы подъезжали к даче.

И без того ужасное настроение ухудшило расписание электричек. Раньше шести ни одной не было, значит, мне еще почти полчаса мерзнуть на перроне. Думаете, легче было вызвать такси? Ничего подобного! Вызвать такси оказалось очень сложно. На станции, кроме заиндевелого расписания электричек и железного скелета скамейки, вообще ничего не было. Ближайший телефон-автомат, наверное, торчит где-нибудь в чистом поле, километров за десять отсюда и вряд ли работает. Вместо украденного мобильника я купила себе платье, в котором и собираюсь промерзнуть до костей прямо сейчас. Платье ни фига не греет, к тому же испорчено клюквенным соком, так что у меня даже нет надежды умереть от холода красиво. Но на дачу к ИЛу я ни за что не вернусь! Он же меня засмеет! Лучше замерзнуть, честное слово…

Стуча зубами и шмыгая носом, в шесть утра я забралась в полупустой вагон. Там было не намного теплее, чем на улице. Еще через два часа, синяя от холода, лохматая, невыспавшаяся, добралась до дома. Нормальная мать на месте Лики упала бы в обморок от ужаса, когда в прихожей из-под дубленки показалось «окровавленное» клюквенным соусом платье. Но она только спросила:

— Тарасик говорил правду? Ты по ночам все-таки пьешь кровь маленьких мальчиков?

После обеда, когда я безуспешно пыталась заснуть, прибежала Варежка и с порога заорала:

— Я тебя убью! Ты испортила лучшие выходные в моей бесцветной жизни!!!

Бесцветной, ну конечно… Хотя, если Варя сейчас меня слегка придушит, это будет в высшей степени гуманный поступок. Но она вместо этого уселась на диван и жалобно всхлипнула. Нет, только не это! Мне самой порыдать хочется, а придется успокаивать Варежку.

— Ну, что еще случилось? — промычала я.

— Что случилось?! — возмутилась Варя так громко, что стекла зазвенели. — В пять утра, когда я только начала находить общий язык с Гошей…

— М-м-м?..