ШИКанутые девчонки

— Конечно, деточка! Пойдем, я дам тебе супчику…

Ну почему она со мной так не сюсюкала, когда я в десять лет сама жарила себе яичницу на завтрак, обед и ужин, потому что Лика боялась испортить маникюр?

15.30.

Приходил участковый милиционер за двумя антиобщественно настроенными девочками, которые кидаются презервативами, наполненными водой, в бабулек у подъезда. Сейчас я покажу Тарасику антиобщественных девочек! И откуда у него презервативы?

Явился Гоша с цветами и был милостиво оставлен играть с Тарасиком. Их уже минут пятнадцать не слышно. На радостях пригласила к себе Варю — обсуждать Гошину влюбленность в присутствии объекта.

17.00.

У Варежки случилась истерика: братишка порезал ее любимый черный шарфик от Hermes на плащ Бэтмена. Услужливый Тарасик тут же вызвал ей «скорую», а приехавшего врача с трудом уговорили не звать второй раз участкового милиционера.

21.00.

Интересно, когда ложатся спать тринадцатилетние мальчики? Лика подозревает, что в десять. Еще целый час, убейте меня! На самом деле я их с Гошей с шести вечера не видела, но из моей комнаты доносится такой грохот, что начинаю сомневаться в присутствии там не то что целой мебели, а просто стен.

22.30.

А счастье было так возможно!

Ну как мы могли надеяться, что сможем уложить его спать без хлороформа? Тарасик уже полчаса прыгает на кровати и орет дурным голосом: «И снится нам не рокот космодро-о-ома…».

23.00.

Все еще суббота.

Он устал прыгать и, стоя на кровати, распевает что-то абсолютно нецензурное.

— Как ты думаешь, он вырубится, если стукнуть его чем-нибудь тяжелым? — поинтересовалась Лика, выпивая третью таблетку от головной боли.

— Скорее всего, заорет еще громче, — вздохнула я. — Может, выбросим его в окно?

И тут произошло что-то странное, чудесное и явно неземного происхождения. Непонятно что, но что-то прекрасное.

23.05.

До нас дошло, что случилось. В квартире наступила ТИШИНА. Какое забытое чувство…

Даже игрушечный паук и два дохлых таракана в постели не смогли испортить мне настроение.

Воскресенье — день тяжелый.

10.00.

Первый раз в жизни мне искренне хочется, чтобы поскорее наступил понедельник. Тараса за завтраком вырвало прямо в овсянку. Не думаю, что он смог бы так реалистично шутить. Лика уже десять минут пытается уговорить «скорую» приехать. Кажется, они занесли нас в черный список после вчерашнего, когда Тарасик пригласил их для «истеричной» Варежки.

11.00.

Не знаю, чем лечили Тарасика, но он на удивление спокойный. Сидит на кровати и искоса поглядывает на Трюфеля.

14.00.

Он не так прост, как кажется. Даже больной умудрился напакостить. Пока Лика уговаривала врача, юный химик, мужественно сдерживая приступы рвоты, умудрился выяснить, чем именно отравился, и проверить свою догадку на безропотном Трюфеле. А знаете, как сложно заставить ветеринара в воскресенье лечить понос у собаки? И мой любимый пушистый ковер можно теперь выбрасывать…

15.00.

Пришел Гоша. Я уже обрадовалась, что ему вчера понравилось возиться с Тарасом, но он с пугающим выражением лица заявил, что нам надо срочно поговорить. Только не это! Столько дел: брат отравился, собака тоже, а мама собирается последовать их примеру, если я ее брошу…

— Нам нужно поговорить.

Мы вышли на улицу и остановились около подъезда. Терпеть не могу серьезные разговоры. Он еще вдохнуть не успел, как я уже заговорила:

— Ты мне очень нравишься, честное слово, просто я никак не могу разобраться в своих к тебе отношениях, но ты же понимаешь, все это так сложно. (Какой бред!) Знаешь, кажется, меня тошнит… Может, я тоже ела этот йогурт, которым отравился Тарасик? Ты об этом хотел поговорить? В смысле, не о йогурте… Ой, ну ты же видишь, что я не готова к серьезным разговорам?

— Да, — Гоша улыбнулся. — Но я совсем не об этом собирался говорить. Я о ручке. Тебе она понравилась, правда?

— Нет! То есть да, но не вздумай ее оттуда брать.

— Да я и не собирался, просто спросил, — это звучало как-то неестественно.

— То есть ты меня вытащил на улицу, чтобы об этом спросить?

— Ну да! — безмятежно ответил он. — Пока!

— Не вздумай брать ручку! — максимально доходчиво повторила я.

— Что я, дурак?

Ничего не понимаю.

17.00.

Лика говорит, Тарас уснул. Чудесный день. Жалко, Варежка никак не может оправиться после потери шарфика и отказывается приходить в гости. Рассказала ей про Гошу, она считает, что он просто постеснялся говорить о любви, после того как я заявила, что меня тошнит. Логично.

18.00.

Мрак.

Тарас не уснул, он куда-то утек. И если бы у Лики не проснулся материнский инстинкт и она не пошла бы поправлять ему одеяло, мы бы до сих нор думали, что он дома. Я понятия не имею, где его искать, а завтра приедет папа и спросит, куда исчез его сынуля, не вылечившись от пищевого отравления. Между прочим, уйти он мог, только когда Гоша отвлекал меня своей бредовой беседой, а я стояла спиной к подъезду. Может, они даже сговорились? Бестолковая мужская дружба. Хуже не бывает.

18.15.

Бывает и хуже.