Шифр генома

Капорин выдернул большую пробковую крышку из термоса. Тоненьким ароматным дымком стал расползаться по комнате запах вишни.

– Чай Ассам, – с интонацией экскурсовода объявил Евгений Павлович. – Мой любимый. Уверен – вам понравится.

С этими словами Капорин разлил чай по чашкам, затем добавил в свою чашку пол-ложечки мёда.

– И вам рекомендую. Неповторимый вкус, – посоветовал Евгений гостям.

После нескольких глотков ароматного напитка, Капорин спросил Василия:

– А почему вас заинтересовала Ольга? Она вернулась? У неё неприятности?

Куприянов понял, что Андрей ничего не сказал Капорину о неопознанном трупе. И это хорошо. Пусть Евгений Павлович побудет ещё немного времени в неведении. Пусть рассказывает об Ольге как о живой. Хотя то, что она мертва ещё неустановленный факт.

– Вы отчасти правы, – ответил Куприянов. – Расскажите, как вы с ней познакомились, что она за человек и чем она занималась в вашей лаборатории?

– Словом, вы хотите знать всё, – резюмировал Капорин. – Что ж, сегодня я могу раскрыть секреты.

– Секреты?

– Да, – кивнул несколько раз Евгений Павлович. – До девяносто четвёртого года лаборатория Гербера была строго засекречена.

– Простите, Евгений Павлович, – снова остановил рассказа учёного Василий, – я буду иногда прерывать вас. Кто такой Гербер?

– Яков Ефимович. Талантище… был.

– Он умер?

– Он пропал. Может быть, умер, а может, ещё жив. Во всяком случае, я этого не знаю.

– Извините ещё раз, – сказал Куприянов, – продолжайте о лаборатории.

– Спасибо, – Капорин сделал глоток чая, посмаковал секунду, и продолжил. – Я буду вещать в доступной форме. Можно сказать, в научно-популярной. Так вам легче будет понять. Так вот, Яков в какой-то момент предположил, что вирусы могут иметь воздействие на разные этнические группы по-разному. Значит, и создавать необходимые для лечения препараты надо с учётом генетических особенностей этих этносов. Дальше упускаю. Умные люди с Лубянки поняли, что это не только про лечение, но и про заражение. Тут же все исследования Гербера и его коллектива были засекречены. Сейчас, опираясь на свой опыт, могу сказать, что тогда мы были только в начале пути. Как минимум нужно было пару десятков лет, чтобы дойти до настоящих, ощутимых результатов.

– То есть, там нечего было засекречивать? – спросил Куприянов.

– Нет, уважаемый, было. Полковник Вихров, казалось бы, контрразведчик, военный человек, но он тогда предсказал серьёзную опасность в этих исследованиях. Он как никто понимал, что если эти результаты попадут к врагам, у них появится оружие посерьёзнее ядерного. Было что там секретить, было.

– В общих чертах понятно. А что Ольга?

– Ольга пришла к Герберу ещё студенткой. С большим потенциалом девушка. Потом закончила биофак, и Яков взял её в штат. Очень быстро она стала, чуть ли не правой рукой Якова Ефимовича. И признаться, заслуженно. Но потом случилось то, что случилось. То, что случилось со всей нашей страной и наукой. Старые не могли управлять по-новому, а молодые не хотели по-старому жить. В итоге победил хаос.

– Вас закрыли?

– Хуже. Нас слили.

– Как это понимать? – спросил Куприянов.

– Все результаты наших исследований передали американцам. Это я сейчас знаю, что американцам, а тогда… приехали приветливые, внешне располагающие люди из международной организации и сгребли все, что Яков Ефимович нарабатывал годами. Вот так всё просто, Василий Иванович.

– Как же? – Василий бросил взгляд на Подгорного, будто это он виноват в таком безобразии. – Как же комитет? Этот как его, Вихров?

– А вот тут тёмная история, – ответил Капорин. – Вихров перестал появляться у нас. Вместо него пришёл наглый смазливый капитан. Фамилию точно не вспомню. Что-то с шумом связано. Шумков, Шумнов, как-то так. Я его видел всего один раз. Потом нас всех вывели за штат, пропуска отобрали. Остались в лаборатории только Яков и Ольга. Они дела передавали.

Евгений Павлович заметил, что у Подгорного закончился чай.

– Андрей Андреевич, наливайте себе ещё, – предложил учёный, – не стесняйтесь. И мёд обязательно добавляйте.

Подгорный не отказался.

– Вы знаете, что дальше было с Ольгой и Гербером? – вернул Капорина к беседе Василий.

– Знаю. Яков Ефимович попал в очень неприятную историю. Он, видимо от отчаяния, это мои догадки, устроил пожар в лаборатории. Я почему-то убеждён, что он хотел уничтожить что-то важное. Не верил Яков в благородные цели западных коллег. Он знал нечто большее, чем знали мы. Чуть сам не сгорел в этом пожаре. Ребята пожарные спасли. Его арестовали. Да Гербер и не скрывал, что намеренно поджег лабораторию. Должны были судить. Но вместо этого отправили в психушку. Это был оптимальный вариант. Единственный кто Якова навещал первое время, это Иванчук. Где-то брала деньги, покупала ему еду. Почему она это делала, сказать не могу. Может быть, была влюблена в Якова, может быть, из чувства благодарности, может ещё была какая причина. Этого сказать не могу.

– Вы встречались с Ольгой после пожара? – спросил Куприянов.