Шестой грех. Меня зовут Джейн

— Адрес квартиры, которую выкупил Джеймс Фишер, вот за чем приезжала, точнее, прилетала в Россию Нина Цилевич! — со вздохом произнесла Лиза. — И Юрий, которого она зацепила выдуманными статуэтками работы мастера фирмы Фаберже, так до последней минуты ни о чем и не догадывался! Чтобы не тратиться на дорогую гостиницу в центре Питера, он, как нормальный человек, сам предложил «Джейн» остановиться в пригороде Петербурга, в Павловске, в скромной квартире деда, даже и не подозревая, что рисунок за запыленным стеклом, на который никто из членов семейства Фишеров никогда не обращал внимания и который висел много лет в большой кухне прямо напротив двери, является рисунком самого Рафаэля, причем не простым рисунком, а эскизом к знаменитой фреске «Парнас», изображающей Аполлона, играющего на виоле. Человеку непосвященному это ни о чем не говорит. Но даже для простых смертных для сравнения приведу лишь такой факт. Вернее, зачитаю: «Аукционный дом Christie’s подвел итоги прошедших 8 декабря 2009 года в Лондоне торгов «Старые Мастера и живопись XIX века». Суммарная выручка аукциона составила 68 миллионов 380 тысяч фунтов стерлингов (более 112 миллионов долларов США). Топ-лотом аукциона стал рисунок Рафаэля «Голова музы», являющийся подготовительным наброском к его знаменитой фреске «Парнас», украшающей Станца делла Сеньятура в Ватикане. Лот ушел с молотка за 29 миллионов 161 тысячу фунтов стерлингов (почти 48 миллионов долларов США), превысив свой первоначальный эстимейт (12–16 миллионов фунтов) и установив мировой ценовой рекорд на рисунки «старых мастеров». Нина!

Нина подняла голову:

— Да, я бы сама ни за что не догадалась об этом рисунке, если бы не Джейн. Она сама рассказала мне об этом. Сказала, что раз «Голова музы» ушла за такие деньги, то, стало быть, и другой подобный рисунок, тем более изображающий центральную фигуру фрески, Аполлона, стоит не меньше. Она, поделившись со мной своими мыслями и планами, нарушила все правила, по которым ее учил жить дядя Мэтью. Зато со мной она была честна, искренна и естественна. Мы вместе планировали с ней это путешествие в Петербург. Она была так богата, что и сама не знала, что ей с этим богатством делать. Возможно, она когда-нибудь сама предложила бы мне пожить в одном из ее домов. Но не предложила же! Потому я и поселилась в Кобэме. Вы поймите, моя жизнь мгновенно преобразилась, я зажила новыми чувствами, я почувствовала себя другой — более богатой и уверенной в себе! Конечно, я понимала, что рано или поздно эта сказка кончится, но я не боялась разоблачения хотя бы потому, что разоблачить меня могла только Джейн. Кто бы мог предположить, что она вместо того, чтобы разоблачить меня, почувствует дурноту, увидев меня, загримированную под нее, подумает, что она сошла с ума, раз видит себя, и потеряет сознание, ударится головой о лед… и умрет?! Я не хотела ее смерти. Я хотела удивить ее, потрясти, хотела предложить ей пожить вместе, предложить ей мою помощь, наконец! Но она умерла, и все мои планы пришлось корректировать и подключать к ним Шаронова. Вы не представляете себе, как долго я обдумывала свои дальнейшие шаги. Я была совершенно одна. Без Джейн. И меня в любой момент могли разоблачить и лишить всего. Поэтому я и придумала это путешествие в Россию, чтобы запастись необходимым количеством свидетелей, начиная с проводницы или соседки по купе и заканчивая администратором в «Национале», которые подтвердили бы, что я — Джейн Чедвик. Все, чем я владела в этой жизни, — это безукоризненный английский язык, и он должен был сослужить мне хорошую службу по превращению в английскую миллионершу. Поверьте мне, Джейн не блистала особым умом, она была обыкновенной, правда, очень осторожной девушкой. И ей просто повезло, что у нее был такой дядя. А вот у меня дяди вообще не было, во всяком случае, я никогда не слышала о своих родственниках. И наследства мне было ждать неоткуда. Все, что можно было, я уже получила от своего отца. Но и он ушел, оставил меня. Щекин меня предал. После смерти Джейн, которую мне просто необходимо было скрыть, у меня оставался один преданный мне человек — это Михаил Яковлевич Шаронов. И он на самом деле помог мне избавиться от Глэдис. Я говорю об этом сейчас так открыто потому, что его тоже нет больше в живых. Человек, который из-за больших денег пошел на преступление, не смог совладать с охватившим его раскаянием. И сердце его не выдержало.

— Про Шаронова нам все известно. Он умер от сердечного приступа спустя месяц после того, как отравил Глэдис. Скажите нам лучше, где рисунок? — жестко спросила Лиза.

— Да-да, я понимаю…

— Так где он?

— Я подумала, что лучшее место для него — все та же стена там, в Павловске. Я даже не прикоснулась к нему. Скажите лучше, зачем вы все сюда пришли? Чтобы посмеяться надо мной? — По ее тону нетрудно было догадаться, что она близка к истерике.