Шестеро смелых и похищение «Европы»

Дыхание у Ахлябина сбивалось, сердце стучало — не столько от бега с препятствиями, сколько от бури эмоций. Он уже понимал: угон машины был отнюдь не главной целью преступников. Скорее всего, они охотились за тем, что в ней везли. У него, Клима, почти на глазах произошло ограбление банка! И не под покровом ночи, а среди бела дня. И не в каком-нибудь там Чикаго, а в тихом, мирном и сонном Серебрянопрудском тупике. Ребята, когда услышат, ни за что не поверят. Да он бы и сам не поверил. И впрямь как в голливудском боевике.

И что, спрашивается, за деловые бумаги такие, если за них дорогую машину бросить не пожалели? Или Капля соврал и на самом деле вез не бумаги, а крупную сумму денег? Хотя деньги перевозят в специальных бронированных машинах, с охраной. Клим много раз видел, как от «Милим — банка» отъезжали броневички цвета слоновой кости с зелеными полосками. Хотя… Мысли мальчика потекли в ином направлении. Ведь это вполне могли быть «левые» деньги, о которых вообще никто знать не должен. К примеру, доходы от каких-нибудь сомнительных махинаций. Тогда вполне понятно, почему их перевозили подобным образом. Водитель, наверное, вообще ни о чем не подозревал. Запрятали среди документов, погрузили — и вперед.

Да, но грабители — то знали. Откуда? Или правда охотились за документами? Иные ведь стоят дороже денег, если в них, например, зафиксированы какие-нибудь тайные махинации или компромат. Завладел подобной бумагой, и хозяева банка навсегда у тебя в руках. Правда, такие вещи обычно берегут как зеницу ока. Это, так сказать, тайна за семью печатями. И всё — таки их украли. Следовательно, о них еще кто — то знал, помимо владельцев банка. Впрочем, посвящены в тайну наверняка не многие, а значит, нетрудно вычислить организатора похищения, но это уже не его, Клима, дело. Пусть сами разбираются. Его наверняка никто в тайны мадридского двора, а точнее, «Милим — банка», не посвятит. Вот сейчас он организует спасение Капли — и к ребятам. Рассказывать. Может, еще потом благодарность от банка получит. Особенно если не только водитель спасется, но и похищенное найдут. Интересно, каковы будут размеры их признательности?

Подумав об этом, Ахлябин застеснялся собственных мыслей. Человеком он был совершенно не меркантильным и принял участие в судьбе Капли исключительно из человеколюбия. Просто сработала логическая взаимосвязь: банк — деньги — спасение — награда. Он решительно отогнал от себя наваждение. Сначала надо дело сделать, а потом уж мечтать.

Взлетев по ступенькам опорного пункта, Клим заколотил по металлической двери.

Участковый Николай Алексеевич Сенюшкин пребывал в замечательном настроении. Утро выдалось на редкость спокойным. Ни единого происшествия. Даже телефон ни разу не зазвонил. И зима наконец вернулась. Николай Алексеевич мечтательно посмотрел в окно. Послезавтра выходной. Он возьмет детей и отправится в поход на лыжах. Сто лет уже никуда вместе не выбирались. Дела да дела. То чрезвычайную обстановку по городу объявят, то внеочередные дежурства. А людей не хватает. Вот и приходится пахать почти без выходных. Жена уже волком смотрит. И дети скоро вообще от рук отобьются. Едва дневники их проверять успевает. Необходимо что — то менять в этой жизни. Чтобы побольше времени для семьи оставалось. Ну, ничего. В эти выходные он хоть немного да наверстает. На лыжах — это же так здорово! Витька, старшенький, правда, год уже выклянчивает сноуборд, ну да ладно. У них здесь на сноуборде особенно и кататься негде. А может, пойти и купить ему? Парень обрадуется. И вещь, по сути, полезная. Сидит ведь целыми днями за компьютером. Так хоть подвигается. Разовьется физически. Жена вот только категорически против: боится, как бы Витька шею себе не свернул. Очень уж эта доска ей опасной кажется. С другой стороны, сын настоящим мужиком расти должен. Какой же мужик без риска и преодоления опасностей. А шею, между прочим, и на лыжах запросто свернуть можно.

Николай Алексеевич вздохнул. Насчет сноуборда он еще помозгует, а пока — взгляд его упал на часы — не грех и о своем организме подумать. Вера, жена, и так вечно ворчит, что он питается нерегулярно, завел манеру всякую дрянь на ходу перехватывать. Теперь вот взяла ситуацию под контроль: собирает ему с собой в термосах полный обед. Все исключительно домашнее и приготовленное своими руками. Вот сейчас он этого и отведает.

Николай Алексеевич поставил на стол два термоса. Один — с супом, другой — с котлетами и картофельным пюре. Открыв крышку первого термоса, участковый принюхался. От аппетитного запаха потекли слюнки. Его любимый борщ! Ну, Веруня! Не супруга, а золото!

Он перелил борщ в тарелку, отрезал ломоть черного хлеба, но ложку до уже открытого рта донести так и не успел. В дверь опорного пункта бешено заколотили. Резкий звук в тишине прозвучал столь внезапно, что Николай Алексеевич вздрогнул. Ложка выпала из его руки и брякнулась обратно в тарелку, обдав лицо участкового брызгами.

— Вот и пообедал, мама дорогая! — в сердцах воскликнул Николай Алексеевич.