Шестеро обреченных

— Метрдотель!

Отодвинув стул, бросил на столик банкноту, при виде которой глаза Перлонжура загорелись, но тут же потухли.

— Получите!

Когда они вышли из ресторана, было все еще тепло.

— Давай немного пройдемся, — предложил Сантер, — а потом я подвезу тебя на такси. Ты, наверное, остановился в гостинице?

— Да.

— Завтра же переедешь ко мне! Да, да, старик, и не спорь! Мне скучно одному. Вот мы вместе и станем дожидаться приезда остальных. Не позднее чем через две недели они уже все будут здесь. И если хотя бы один из них привезет столько же, сколько и я...

Он вспомнил воинственный клич, вырвавшийся у них пять лет тому назад Его прирожденный энтузиазм уже подхватил его и понес. Крепко обняв Перлонжура, он прокричал:

— И тогда, старина, мир принадлежит нам!

Они встали в конце улицы под рассеивающимся светом уличного фонаря. Сантер посмотрел на луну, достигшую своего полнолуния, и на убегающие крыши домов. И тогда, расправив плечи, осознавая свою мощь и мощь их всех шестерых, с гордостью прокричал:

— Мир принадлежит нам!

Перлонжур прислонился к фонарному столбу. Этот изысканный ужин, эти старые вина, эта теплая атмосфера, в которую он снова окунулся, словно в ванную, наполнили его хмельной радостью и усталостью.

— Ну что? — спросил Сантер.

— Я остаюсь! — ответил Перлонжур. — Клянусь тебе, что я решил остаться здесь. Я чувствую себя совершенно разбитым...

Достав из кармана газету и держа ее двумя руками, он стал обмахиваться ею, как веером. Неожиданно взгляд его остановился в то время, как листок приближался к его глазам. Наконец, он посмотрел на Сантера глазами, полными боли и удивления.

— О, боже! — сдавленным голосом произнес он и ткнул пальцем в сообщение о событиях последнего часа.

«СЕГОДНЯ В ПОРТ МАРСЕЛЯ ПРИБЫЛА „АКВИТАНИЯ“

Выхватив газету из рук своего товарища, Сантер прочел подзаголовок:

«Во время морского путешествия на борту судна произошел несчастный случай».

— Что? Что такое? — вырвалось у Сантера, охваченного смутным предчувствием.

Он пристально посмотрел на мрачное лицо Перлонжура.

— Что-то случилось? С одним из наших? Да говори же ты!..

Перлонжур опустил голову.

— Да, с Намоттом... Вот, читай.

Перескочив сразу через два абзаца, Сантер прочел следующее:

«Через час после того, как „Аквитания“ покинула Порт-Саид, уже стемнело, а с верхней палубы неожиданно донесся трагический крик: „Человек за бортом!“ На воду незамедлительно была спущена спасательная шлюпка. Но, увы! Несмотря на продолжительные, активно ведущиеся поиски, надежда разыскать упавшего за борт пассажира была потеряна. Как выяснилось позже, погибшим оказался некто месье Намотт, возвращавшийся из Пекина. Никто не знает, каким образом могло произойти несчастье, омрачившее весь конец плавания».

Став мертвенно-бледным, Сантер поднял взгляд на Перлонжура:

— Анри, — наконец прошептал он с трудом. — Бедняга Анри!

После этого воцарилось тяжелое, неловкое молчание, которое прервал Перлонжур, произнесший всего лишь одну фразу:

— Здесь написано «несчастный случай».

Глава II Шестеро веселых друзей

Сантер провел скверную, почти бессонную ночь. Раздеваясь и ложась спать, не переставал думать об Анри. Несмотря на то, что он, словно послушный ребенок, крепко сжимал веки, ложился то на спину, то на живот — уснуть ему так и не удалось.

На смену весело проведенному вечеру пришла полная грустных размышлений ночь. Сантер ощущал какую-то странную, глубокую депрессию. Нервы его, казалось, были обнажены. Даже великолепный образ Асунсьон не в силах был заставить его забыть об Анри.

Словно наяву видел Сантер, как Намотт раскуривает сигару, держа ее в своих тонких пальцах, а затем с небрежным изяществом опускается в кресло и рассеянно приглаживает рукой волосы... Анри! Он так любил его!.. А теперь...

Что же могло произойти? Почему он стал жертвой глупого и несчастного случая? Как уяснить себе, что Намотт уже не вернется никогда?..

А ведь это ему, самому старшему, пришла в голову эта мысль — взять и разъехаться по всему свету. Как-то ночью, после того, как он вчистую проигрался в покер, все и случилось… Жорж Сантер вспомнил, как те, четверо, которые еще не вернулись из путешествия, и они с Перлонжуром сидели в маленькой красной гостиной, окна которой выходили в парк Принцев, а сама комната была наполнена дымом восточных сигар. После того, как были разыграны последние ставки, Намотт, слегка покачиваясь от выпитого вина, встал и подошел открыть окно. Затем он подошел к проигрывателю, напевающему: «She's funny that way[1]» — и выключил его. Неожиданно, обернувшись к друзьям всем корпусом, он спросил их своим глубоким грудным голосом:

— Ну, а что думаете вы по этому поводу? Неужели вы считаете, что наша жизнь может оставаться такой же бессмысленной, как сейчас?

Никто из них так и не смог выдержать взгляд его голубых глаз и сказать, что их жизнь может вот так продолжаться.