Шестерка воронов

– Опомнись, парень. Это никакой не Герцун, а Пекка Роллинс. Если хочешь преуспеть в Бочке, лучше запомни его имя.

Каз знал имя Пекки Роллинса. Все знали. Они просто никогда не встречались.

В этот момент Роллинс повернулся к окну. Каз ожидал увидеть ухмылку, злобный оскал, хоть какой-то намек на узнавание. Но мужчина даже не задержал на нем взгляд. Очередной простофиля. Очередной раззява. С чего бы ему помнить его?

Каза пытались переманить все банды, которым нравилось, как он работал кулаками и тасовал карты. Парень всегда отказывал. Он пришел в Бочку, чтобы найти и наказать Герцуна, а не за временной семьей. Но когда он узнал, что настоящее имя Герцуна – Пекка Роллинс, это все изменило.

В ту ночь Каз лежал на полу норы для бездомных и думал, чего он хочет, как именно нужно отомстить за Джорди. Пекка Роллинс забрал у него все. Если он собирается отплатить той же монетой, ему нужно стать равным, а затем и лучше Роллинса. Но в одиночку ему не справиться. Нужна банда, и не первая попавшаяся, а та, которая будет нуждаться в нем.

На следующий день он зашел в Клепку и спросил Пера Хаскеля, не нужен ли тому еще один солдат. Уже тогда Каз знал: он начнет пешкой, но Отбросы станут его армией.

Неужели все эти шаги привели его сегодня сюда? В эти темные коридоры? Это едва ли то возмездие, о котором он мечтал.

Казалось, ряду камер нет счета, и они тянутся до бесконечности. Ему ни за что не найти Роллинса вовремя. Но это казалось невозможным ровно до того момента, пока он не увидел знакомую коренастую фигуру и красное лицо в окошке железной двери. Это казалось невозможным ровно до того момента, пока он не остановился перед камерой Пекки Роллинса.

Роллинс спал на боку. Кто-то хорошенько его избил. Каз наблюдал, как поднимается и опускается его грудь.

Сколько встреч у них было после той первой в пивной? Ни разу в глазах Пекки не мелькало узнавание. Каз уже не мальчик, так что Роллинс не сможет разглядеть в нем того самого ребенка, которого он обобрал. Но это вызывало у него ярость каждый раз, как их дороги пересекались. Это неправильно. Лицо Пекки – лицо Герцуна, – не стиралось из памяти Каза, было высечено зазубренным лезвием.

Бреккер заколебался, чувствуя изящный вес отмычек, спрятанных, как насекомое, в его ладони. Разве не этого он хотел? Увидеть Пекку на самом дне, униженным, несчастным и безнадежным. Лучшие из его команды были мертвы и висели на пиках. Может, этого достаточно? Может, теперь ему всего лишь нужно, чтобы Пекка узнал, кто он такой и что сделал? Каз мог бы устроить свой маленький суд, вынести приговор и даже привести его в исполнение.

Эльдерклок начал выбивать три четверти. Пора идти. Времени на то, чтобы спуститься в подвал, почти не осталось. Нина наверняка ждет его. Как и все остальные.

Но он нуждался в этом. Боролся ради этого мига. Все не так, как он представлял, но, возможно, это не имело значения. Если Пекку Роллинса убьет какой-то безымянный фьерданский палач, то все его прошлые потуги потеряют смысл. У Каза появятся четыре миллиона крюге, но Джорди никогда не получит отмщения.

Замок на двери с легкостью поддался отмычкам Каза.

Глаза Пекки распахнулись, и он улыбнулся. Роллинс вообще не спал.

– Ну, здравствуй, Бреккер. Пришел позлорадствовать?

– Не совсем, – ответил Каз.

И двери за ним закрылись.

Часть пятая. Лёд не прощает

27. Джеспер

Восемь ударов

«Где, черт побери, Каз?!» Джеспер переминался с ноги на ногу перед мусоросжигателем, в ушах тихо звенел сигнал тревоги, путая его мысли. Желтый протокол? Красный протокол? Он не помнил, что какой цвет означал. Весь их план строился на том, чтобы никогда не услышать этот звук.

Инеж привязала веревку к крыше и кинула ее вниз, чтобы они могли по ней взобраться. Джеспер отправил Уайлена и Матиаса наверх с остатками веревки, ножницами, найденными в прачечной, и кривым крючком, который он сделал из металлических планок от стиральной доски. Затем вытер капли дождя и влагу с пола мусороприемника и убедился, что нигде не видно ни клочка веревки, ни других следов их пребывания. Оставалось только ждать… и паниковать, когда завыла сирена.

Он услышал чьи-то перекрикивания и топот ботинок этажом выше. В любую минуту какой-нибудь стражник с хорошо развитой интуицией мог спуститься в подвал. Если они увидят Джеспера у мусоросжигателя, то увидят и путь на крышу. Он приговорит не только себя, но и других.

«Давай же, Каз. Я жду тебя». Все ждут. Нина влетела в помещение всего пару минут назад, жадно втягивая воздух.

– Иди! – крикнула она. – Чего ждешь?

– Тебя! – воскликнул он в ответ. Но когда стрелок спросил, где же Каз, лицо Нины исказилось.

– Я надеялась, что он с вами.

Затем она, кряхтя от усилий, полезла по веревке, и Джеспер остался один, замерев в нерешительности. Вдруг Каза поймали охранники? Вдруг он где-то в тюрьме, дерется за свою жизнь?