Шестая

Увидев свое отражение в зеркале, он почти не узнал себя. Ему казалось, что в отражении на него смотрит угрюмый старик, хотя ему было всего сорок лет. Под глазами от долгого запоя и недосыпа — синие круги, на висках пробивающаяся седина, как первый иней на жухлой траве. Впалые щеки сделали его скулы угловатыми, резко очерченными. Подчеркивала невеселый портрет отросшая щетина, медленно переходящая в бороду.

Облив себя холодной водой из душа, он тщательно помылся и насухо вытерся полотенцем. Затем, предварительно подрезав ножницами бороду, гладко побрил лицо и освежил его мятным лосьоном. Еще две минуты ушло на маникюр. Чтобы устранить запах перегара он дважды почистил зубы. Отросшие волосы он аккуратно уложил с гелем. Открыв шкафчик, достал сосудосуживающие капли и закапал глаза, чтобы снять воспаление от недосыпа. Только после этого отражение показалось ему более достойным.

В его шкафу висело несколько костюмов, но он взял самый лучший, из элитной бельгийской ткани. Белая, тщательно отутюженная рубашка из химчистки, галстук. Немного подумав, он снял галстук и расстегнул две верхние пуговицы. Ботинки несомненно из натуральной коричневой кожи. Когда он перешел к аксессуарам и достал швейцарские часы, время будто замедлилось. Тикающие стрелки напомнили ему о времени, которое неумолимо утекает сквозь пальцы. Ему вдруг захотелось остановиться и не делать ничего, но другого выхода он не видел и все же надел часы. Перед тем как выйти, он еще раз с грустью осмотрел свой дом, молчаливо прощаясь.

В его гараже стояло три автомобиля, но на этот раз он выбрал не старенький Москвич, на котором каждый день ездил на работу, а новый BMW…

— Девочка? — переспросил лейтенант, едва сдерживая улыбку. Рассмеяться ему мешало только то, что перед ним сидел солидный мужчина в костюме с почтительной сединой в волосах.

— Вы хотите сказать, что вас преследует девочка? — снова переспросил он.

— Да, — ответил мужчина в костюме.

Лейтенант в очередной раз сдержал улыбку, но поймав на себе тяжелый взгляд, перестал улыбаться и стал серьезным.

— Простите, просто вы сказали, что хотите написать заявление. Я думал, вы имеете более серьезное преследование, учитывая ваш финансовый статус.

— Поверьте, это серьезное заявление. Вы в нем убедитесь, если выслушаете меня до конца. И финансовый статус здесь ни при чем.

— Извините. — Лейтенант достал лист бумаги и ручку.

— Нет, — отказался мужчина в костюме. Он сжал пальцы, чтобы скрыть дрожь в пальцах. — Я не смогу писать. Лучше вы, а я подпишу.

— Хорошо, — согласился полицейский и со всем вниманием приготовился слушать, но мужчина не торопился.

— Можно я закурю, — спросил он и тут же, не дождавшись ответа, вытащил сигарету, небрежно бросив пачку на стол, и закурил. Лейтенант оценил серебряную зажигалку.

— Вообще-то нет, но если вам это необходимо, — он вытащил из ящика стола пепельницу. — Итак, расскажите подробнее, почему вы думаете, что эта девочка вас преследует? Чем именно она вам мешает?

— Она не дает мне спать. Я не могу спать уже почти семь дней.

Лейтенант недоуменно поднял бровь.

— Э-э… давайте начнем сначала. Как зовут эту девочку? Вы ее знаете? Из какой она семьи?

— Лиза. Да. Кажется ее имя — Лиза.

— Фамилию не уточните? — Лейтенант старательно начал заполнять заявление.

— Это не имеет значения.

Лейтенант поднял голову.

— То есть?

Но мужчина не ответил, его взгляд задумчиво уставился на тлеющую сигарету.

— Вы меня слышите?

Мужчина повернулся и устало помассировал пальцами веки.

— Извините, я давно не спал.

— Может быть, вы придете в другой раз?

— Нет, — он поднял голову вверх и сделал глубокий вдох. — Нет. Все нужно сделать сейчас.

— Хорошо, — продолжил полицейский, — если вы не можете сказать ее фамилию, попробуйте описать ее внешность, как она выглядит?

Мужчина задумался.

— Думаю, это уже не имеет значения.

— Почему?

Он молчал, медленно с наслаждением выдыхая клубы дыма.

— Почему вы думаете, что это не имеет значения? — настаивал лейтенант. — Если вы хотите, чтобы мы вам помогли, нужны детали, приметы, описание внешности. Все важно.

— Уже нет.

Лейтенант отложил ручку и внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Почему, уже нет?

Мужчина в костюме втянул в себя последнюю затяжку дыма и с силой вдавил окурок в пепельницу, дождавшись пока погаснет последняя искра и вытянет тонкой струйкой дым.

— Потому что…я ее убил.

После этих слов доброжелательное лицо лейтенанта медленно накрылось серой тенью. Запоздавшая мысль осенила его и ударила волной всепоглощающей ненависти. Она комком съежилась у него в груди и сжалась тугой пружиной.

— Лиза Маргет, — выдохнул он имя, несколько недель фигурировавшее в его уголовных делах.

Мужчина в костюме беспристрастно молчал. Его голова обессилено повисла на плечах, острые лопатки выгнулись на его спине. Следователь медленно встал, обошел стол и, загремев наручниками, подошел к несопротивляющемуся преступнику. Резким движением он приподнял его со стула и тяжелым ударом, будто закидывая мешок, обрушил его на стол, вывернув руки.