Шестая жена

— Здесь вот какая трудность, — произнес хитрый адвокат. — Нам нужны улики, но король не дал своего разрешения на обыск королевских апартаментов.

Доктор Лондон понял, что попал в затруднительное положение. Он знал, что люди, которых он наметил себе в жертвы, интересуются новым учением, но как это доказать?

Сначала он растерялся, но потом, вспомнив способы, которые они с Кромвелем использовали для разгрома монастырей, составил план действий. В конце концов, разве не это имел в виду епископ Винчестерский, поручая опытному в этих делах Лондону подобное задание?

— Надо будет, — сказал Симонс, — найти человека, который даст показания против них. Но такого человека найти непросто.

— Да, наши полномочия ограниченны, — сказал доктор Лондон. — А те трое еретиков, которых недавно сожгли, не упоминали, случайно, имен этих людей?

Симонс пристально посмотрел на доктора:

— Никак нет, доктор.

— Это большое упущение. Не сомневаюсь, что если бы мы захотели выбить из них имена этих людей, то нам это удалось бы.

— Но мы этого не сделали.

— Но ведь существует запись того, что еретики сказали под пыткой, не правда ли?

— Существует.

— И где эта запись?

— Она находится у придворного писца.

— Которого зовут Окхэм. Я его хорошо знаю, с ним легко будет договориться.

— Что вы задумали, доктор?

— Друг мой, нужные нам имена не попали в протокол по чистому недосмотру. Всегда есть способ исправить это упущение.

— Вы хотите... подделать протокол... вписать в него то, чего арестованные на самом деле не говорили?

— Тише, — произнес доктор. — Придержи язык.

— Но это... это же преступление.

— Дорогой мой адвокат, раз епископ Винчестерский велел нам найти виновных, мы должны их найти.

— Вы хотите, чтобы я встретился с... Окхэмом?

— Я сам с ним поговорю. — Доктор положил руку на плечо Симонса. — Успокойся. Мы получили задание. От нас ждут доклада о его выполнении, и я не сомневаюсь, что мы его представим.

* * *

Королева сидела в своих покоях в окружении фрейлин. Она занималась вышивкой, но мысли ее были далеко. Рядом с ней на табурете сидела маленькая Джейн Грей. Катарине нравилась эта красивая девочка. Ей было всего шесть лет, но по уму она не уступала одиннадцатилетним; кроме того, она хорошо вышивала и была счастлива всегда быть рядом с королевой.

Крошка Джейн верила, что в один прекрасный день тоже станет королевой. Эдуард однажды прошептал ей на ухо, что когда он вырастет, то предложит ей стать его женой. Он слышал, что его хотят женить на кузине, малышке Марии Шотландской, но не был уверен в этом, поскольку при нем еще ни разу не обсуждался вопрос о его браке. Он слышал также, что Марию обещали выдать за короля Франции и что его отец пришел в ярость, узнав об этом.

— Но меня это совершенно не огорчило, Джейн, — сказал он ей, — и ты знаешь почему.

Они улыбнулись друг другу и кивнули, поскольку понимали друг дружку с полуслова.

Поэтому Джейн, собиравшаяся стать королевой Англии, любила наблюдать, как ведет себя нынешняя королева, и это наблюдение напоминало интересную игру. Оно помогло ей определить, что королева сильно напугана, хотя причин этого Джейн не знала.

Вышивка была прелестной. В центре красовался медальон, который окружали вышитые золотым, алым, голубым и зеленым шелком цветы. В каждом углу располагались драконы, изрыгавшие из своих пастей ярко-красное пламя, — Джейн как раз и вышивала одного из них.

«Тяжело быть королевой, — думала Джейн, работая иголкой. — Тяжело быть и королем — маленьким королем. Хорошо, когда ты всемогущ, все тебе подчиняются, как королю Генриху. Но если ты еще совсем мал и не уверен в себе, как все дети, тогда дела твои плохи».

Джейн и Эдуард не чувствовали страха только тогда, когда с ними была миссис Сибил Пени. Миссис Пенн не думала о том, что Эдуард — будущий король, для нее он был малышом — она всегда так говорила. Она частенько сажала его к себе на колени и подбрасывала, она купала его и напевала ему песенки, она бормотала угрозы в адрес его наставником и учителей верховой езды и говорила Джейн, что они не должны так мучить ее маленького принца.

Эдуард, умиротворенный, сидел на коленях миссис Пени, а Джейн сидела у ее ног.

— Джейн, — говорил ей принц, — давай поиграем, как будто мы дети.

Джейн собиралась заботиться о нем, когда они вырастут, поэтому, если ей суждено стать его женой, она должна изучить все обязанности королевы.

Жизнь была так трудна, в ней все так быстро менялось. Принцессы Мария и Елизавета теперь часто бывали при дворе, и дети видели их гораздо реже. А дядя Томас Сеймур уехал и так долго не возвращается. Эдуард сильно без него тосковал.

— Все меняется так быстро, Джейн, — говорил он, и между бровями у него появлялась складка.

Джейн знала, что он думает о том дне, когда принц Эдуард станет королем Эдуардом.

Что же так встревожило ее любимую королеву? Она сидела задумавшись, не прислушиваясь к тому, что говорили ее придворные дамы; время от времени она кидала взгляд на дверь, как будто ожидала кого-то, чей приход был для нее очень важным. Она как будто и ждала, и боялась этого прихода.