Шестая ступень

– Нет, – ответил Виктор. – Посмотри, как он себя ведет. Он не чувствует боли. И вообще ничего не чувствует, даже нас не воспринимает.

– Почему?

– Хотел бы я знать.

Виктор посветил фонарем более тщательно. Отсек выглядел так, словно тут разорвалась бомба. Стены были черные, местами треснувшие. Одна из плит над головой проломилась и угрожающе нависла, рассыпая мелкое строительное крошево.

Было неясно, как кто-либо мог выжить при таком взрыве.

Повсюду валялся металлический хлам. Виктор не сразу понял, что видит перед собой обломки автоматов.

– Здесь повзрывалась вся амуниция, – пробормотал он. – Невозможно.

– Возможно, – возразил Эмиль, опускаясь перед предметом, которого Виктор не заметил сразу. Командир изучал сморщившийся кусок непонятного материала.

– Это разряженный «миротворец», – сказал он. – Артефакт, довольно редкий. Сам по себе не опасен, но после особой обработки начинает взрывать все, что взрывается от удара.

– Защита от вторжения? – спросил Виктор.

– Да. Пускает особое излучение, которое… Совун, на базе сам почитай. А пока отойди и не мешай.

– Командир, – проговорил один из бойцов, заглядывая к ним. – Посмотрите. Валялся на полу.

Он протягивал Эмилю звуковой прибор, который Крот называл «сустейном».

– Какого хрена ты его трогал? – взорвался Виктор.

Эмиль посмотрел на него в изумлении.

– Ты чего буянишь? – спросил он.

– Это место преступления! – громко сказал Виктор, так, чтобы все слышали. – Ничего руками не трогать! Не перемещать тела, не касаться устройств и приборов!

– Погоди, голубчик, – сказал Эмиль, глядя с жалостью. – Это военная операция.

У Виктора лопнуло терпение. Он подошел к Эмилю и сильно стукнул его в грудь. От неожиданности тот не успел собраться, отшатнулся назад и чуть не потерял равновесие.

– Твоя военщина сегодня стоила жизни половине команды, – сказал Виктор жестко. – Ты показал, как умеешь стрелять. А я покажу, как умею расследовать преступления. Я единственный здесь, кто в этом хоть что-то понимает. Если кто не согласен – пишите рапорт Каменскому. Но сейчас я запрещаю всем тут шастать. Идите наверх и устраивайте оцепление. Быстро!

Детектив чувствовал, что ему не хватает убедительности. Но все же команда послушалась. Сталкеры угрюмо покинули помещение по одному.

Эмиль молча отдал Виктору радио и вышел вслед за остальными.

Виктор почувствовал легкий стыд. Всего на секунду.

– Расследовать преступления, – повторил он собственные слова с ужасом. – О господи…

Все равно нужно было брать контроль в свои руки, хотя бы до приезда более компетентных людей из Центра. Которые точно так же все тут затопчут, переместят, и дело рухнет в бездонную пучину архивов.

Глянув на Борланда, детектив ощутил, что ему стало плохо. Алексей Вавилов, сидящий перед сыщиком, мог дать ответы на все вопросы. Но он уже не имел никакой связи с миром. Возможно, он уже был мертв, просто тело об этом не знало, продолжая отдавать команды. Виктору стало страшно, он вышел обратно, в более просторное помещение.

Здесь мертвые хотя бы не двигались. Виктор светил фонарем от одного покойника к другому, стараясь ни на что не наступать. Один раз он случайно наступил на руку убитого и тут же отскочил, машинально извинившись.

И внезапно одна простая мысль заставила его замереть на месте.

– «Сустейн» нашли здесь, – сказал он сам себе, светя по сторонам. – В этой комнате. Не в задней…

Виктор еще раз огляделся, словно мог найти человека живого и в здравом уме. Достаточно живого и в достаточно здравом, чтобы набрать на «сустейне» ключ к замку.

– Кто же передавал сигнал? – прошептал детектив.

* * *

Алена, я поделюсь с тобой открытием, которое сделал совсем недавно.

Существует момент, куда более праздничный, чем день рождения. Это «сегодня».

Потому что твоя днюха всего лишь служит свидетельством, что ты когда-то рождался, в то время как «сегодня» – это день, в котором ты живешь. Миллиарды лет до этого дня и после ты не существуешь. Но сегодня ты есть. Это ли не праздник?

Цени сегодняшний день. Для меня его уже не существует. Зато ты можешь.

Люби сегодня, прощай сегодня, твори сегодня.

Глава 3 Расследование

Дочитав отчет, Мирослав Сергеевич Каменский с гневом бросил бумаги на стол, рассыпав аккуратную пачку из текстовых распечаток и фотографий на множество листков. Несколько из них спикировали на пол.

– Прошу прощения, – прогундосил шеф. – Это что за чертовщина?

– Как видите, мой отчет, – ответил Виктор, сидя спокойно.

– Это не отчет. Это крайнее, недопустимо эмоциональное изложение о ходе операции.