Шестая ступень

Влад продолжал что-то говорить, но Виктор его уже не слушал. Ему предстояло минимум час ехать до Центра по ночной Москве и надеяться, что он окажется дома до утра.

* * *

Домой Виктор попал лишь в пятом часу. Светать еще не начинало, и ему казалось, что эта чертова ночь никогда не закончится. По привычке закрывшись на все замки, он с отвращением оглядел свое логово.

Квартира, выделенная ему Центром, была, возможно, очень даже неплоха, но все же лишена и сотой части того уюта, который Виктор имел в своем жилище в Киеве. Бытовая техника, мебель, окна – все было достаточно новым, но вместе с тем оставалось для детектива столь же чуждым, как и в первый день покупки. Ему так и не удалось обжить это место. Иногда он сомневался, что вообще способен что-либо обжить. Виктор не знал, осталась ли в нем какая-то индивидуальность после переезда в Москву, или же этот город раздавил его так же, как и всех остальных искателей приключений.

Вернувшись из душа, Виктор вытащил из холодильника бутылку вина и сел за компьютер. Он уже не пил так, как в прежние времена. После крайнего киевского инцидента он неожиданно полюбил трезвость, но раз в неделю не отказывал себе в возможности расслабиться.

Выпив залпом полстакана, Виктор положил пальцы на клавиатуру. Ему нужно было писать отчет для Каменского. Сделать это и поспать хотя бы час. Однако Виктор не мог на это решиться. Неожиданно для себя он начал писать совершенно другой текст. Пальцы сначала выстукивали символы неуверенно, но затем он поймал мысль и немного воспрянул духом.

– Марк, приветствую, – пробормотал он, дублируя голосом письмо. – Извини, что отвлекаю, но мне очень нужен совет по одному делу, которое касается Борланда и меня. Мы попали в очень неприятную ситуацию. Постараюсь изложить суть. Забегая вперед, могу сказать, что во всей этой истории ключевым звеном является фальшивая нота в музыкальном рисунке. Надеюсь, ты поможешь мне разобраться, что к чему. Все началось вчера, когда Борланд сказал, что…

* * *

Алена, извини, но это правда. Фармер погиб.

Не спрашивай меня, во имя кого или чего, прошу тебя. Иначе твой вопрос подразумевал бы предположение, что люди умирают во имя некой цели. Это не так. Люди умирают просто потому, что смертны.

Да, я так и не успел съесть с Фармером по куску торта на мой юбилей. Однако меня расстраивает другое: не нашлось никого, кто бы мне его подарил. Если бы мне подарили торт, то я на радостях отдал бы его обратно, в качестве благодарности за то, что меня помнят. И смотрел бы со слезами счастья, как человек, помнящий мои праздники, кушает торт. Это такое счастье – видеть, как лакомится кто-то, кому ты не безразличен. Может, поэтому мне так импонировал Апельсин?

Однако есть простое объяснение, почему никто не знает, когда мой день рождения. Ведь те, кто становится мне достаточно близок, чтобы отпраздновать этот день со мной, редко сами доживают до следующего такого праздника через год.

Наверное, потому я и сказал на работе, что этот день – сегодня.

Глава 2 «Лиза»

– Мне сегодня исполняется тридцать пять лет, – заявил Борланд с довольным лицом.

Послышались сдержанные поздравления. Кто-то хлопнул Борланда по плечу и вручил ему пачку сигарет. Сталкер принял подарок с поклоном.

– Никак курить начал? – поинтересовался Виктор.

– Да не совсем, – ответил Борланд, пряча пачку во внутренний карман. – У меня просто, как бы сказать… после прихода в Центр снова клептомания появилась. Тащу все, что вижу. Я в прошлой жизни был белочкой. Да и в этой тоже.

– Ты стал мудр не по годам, – заметил Фармер.

Они поднимались по широкой лестнице вместе с остальными бойцами ОРАКУЛа. Правда, «бойцы» – это громко сказано. Из дюжины мужчин разных лет на бойцов походили от силы человека четыре, причем эти четверо ничем не выделялись бы из толпы на городской ярмарке. Остальные имели вид алкоголиков с солидным стажем. Однако в подпитии никто бы сюда не пришел. Дело предстояло серьезное.