Шесть лет

— Я думал, что вы не общаетесь.

— Не общаемся уже очень долгое время.

— Как зовут его жену?

Она покачала головой.

— Не знаю. И не сказала бы тебе, даже если бы знала.

— Почему? Не сказать дочерям, понятно. Вы защищаете их. Но почему вы не сказали бы мне?

Её глаза метались из стороны в сторону. Я решил блефовать.

— Я посмотрел брачные записи. Вы ведь так и не развелись.

Сильвия Эйвери издала тихий стон. Улей никаким образом не могла услышать его, но, тем не менее, её уши навострились, как у собаки, которая услышала звук, который больше никто не слышит. Я снова улыбнулся Улею той же улыбкой «всё хорошо».

— Так как же ваш муж мог снова жениться, если вы никогда не разводились?

— Это у него нужно спросить.

— Что случилось тогда, мисс Эйвери?

Она покачала головой.

— Оставьте это в покое.

— Он ведь не сбежал со студенткой, так?

— Не так, он сбежал, — сказала она. Теперь настала её очередь стоять на своём. Но у неё не получилось. Её слова были слишком нарочитыми, имели оборонительный оттенок. — Да, Аарон сбежал и бросил меня.

— Колледж Лэнфорда невелик, вы ведь знаете это, так?

— Конечно же, я знаю. Я прожила так семь лет. И что с того?

— То, что студентка сбежала с профессором, стало бы новостью года. Начались бы звонки от родителей. Совещания персонала. И так далее. Я просмотрел записи. Не было никакой шумихи, когда исчез ваш муж. Ни одна студентка не бросила учёбу. Ни одна студентка не числится пропавшей без вести.

Это снова был блеф, но вполне неплохой блеф. В таких маленьких колледжах, как Лэнфорд, секреты сложно сохранить. Если бы студентка сбежала с профессором, то все, особенно миссис Динсмор, знали бы её имя.

— Может быть, она была из Стриклэнда. Это государственный колледж неподалёку. Думаю, она училась там.

— Произошло нечто абсолютно другое, — сказал я.

— Пожалуйста, — сказала мисс Эйвери. — Чего ты пытаешься добиться?

— Ваш муж исчез. И теперь, двадцать пять лет спустя, исчезла ваша дочь.

Я завладел её вниманием.

— Что? — она слишком сильно тряхнула головой, тем самым напомнив упрямого ребёнка. — Я же сказала. Натали живёт заграницей.

— Нет, мисс Эйвери. Не живёт. Она никогда не была замужем за Тоддом. Это была уловка. Тодд к тому времени уже был женат. Кто-то убил его чуть больше недели назад.

Это было словно гром среди ясного неба. Голова Сильвии Эйвери свесилась сначала набок, а потом вниз, как будто она превратилась в резину. Позади неё Улей подняла телефонную трубку. Она, не отрывая от меня глаз, начала говорить что-то по телефону. Деревянная улыбка исчезла.

— Натали была такой жизнерадостной девочкой, — она сидела, по-прежнему опустив голову, положив подбородок на грудь. — Ты даже не можешь себе представить, или можешь. Ты любил её. Ты видел её настоящую, но это уже было позже. Уже после того, как всё пришло в норму.

— Пришло в норму?

— Видишь ли, когда Натали была маленькой, Боже мой, да, эта девочка жила ради своего отца. Он открывал дверь, когда приходил домой после занятий, и она тут же неслась к нему, вопя от радости. — Наконец, Сильвия Эйвери подняла голову. На её лице застыла отстранённая улыбка, сейчас её глаза видели давние воспоминания. — Аарон поднимал её и кружил, и как она смеялась…

Она покачала головой.

— Мы были так безумно счастливы.

— И что случилось, мисс Эйвери?

— Он сбежал.

— Почему?

Она покачала головой.

— Не имеет значения.

— Конечно, имеет.

— Бедная Натали. Она просто не могла отпустить его и теперь…

— Что теперь?

— Ты не понимаешь. И никогда не поймёшь.

— Так объясните тогда.

— Зачем? Кто ты, чёрт возьми?

— Я мужчина, который любит её. Я мужчина, которого любит она.

Она не знала, как на это реагировать. Она по-прежнему смотрела на пол, как будто у неё не было сил даже, чтобы поднять взгляд.

— Когда Аарон сбежал, Натали изменилась. Она выросла такой угрюмой. Я потеряла свою маленькую девочку. Как будто Аарон забрал её счастье и жизнелюбие с собой. Она не могла смириться с тем, что его нет. Почему он бросил её? Что она сделала не так? Почему он больше её не любит?

Я представил мою Натали ребёнком, который чувствует себя потерянным и брошенным своим собственным отцом. И ощутил боль в груди.

— У неё долгое время были проблемы с доверием. Ты даже себе не представляешь. Она отталкивала всех, и всё же она никогда не оставляла надежды. — Она посмотрела на меня. — Ты знаешь что-нибудь о надежде, Джейк?

— Думаю, да.

— Это самая жестокая вещь в мире. Лучше смерть. Когда ты умираешь, боль уходит. Но надежда возносит тебя высоко, чтобы с силой опустить на землю. Надежда убаюкивает твоё сердце в руках, а потом сминает в кулаке. Снова и снова. И это никогда не заканчивается. Такова надежда.

Она положила руки на колени и тяжело посмотрела на меня.

— Как ты видишь, я пыталась убить надежду.

Я кивнул.

— Вы пытались заставить Натали забыть об её отце.

— Да.

— Говоря, что он сбежал и бросил всех вас?

На её глазах навернулись слёзы.

— Я думала, что так будет лучше. Разве, ты не понимаешь? Я думала, что Натали забудет его.

— Вы сказали Натали, что её отец женился снова. Что у него появились другие дети. Но это всё ложь, так?