Шесть к одному – против(ЛП)

— Я просто не хочу, чтобы Зеб гонялся за енотами, — сказал он и, отведя задвижку, повернул ключ. — Придержи его, чтобы не помчался за мной.

Через секунду Гидеон уже стоял на крыльце и притворял за собой дверь. После темного дома ночь уже не казалась такой непроглядной, и он легко различил ведущую к воротам дорожку, крышу припаркованного на улице «лендровера» и темный массив деревьев за ним. Тучи скрыли луну и почти все небо, оставив лишь пригоршню разбросанных звездочек. Сырой, промозглый ветер шуршал сухими листьями, подгоняя их к забору.

Гидеон замер, напряженно вслушиваясь и всматриваясь в притихшую ночь, пытаясь определить, что могло встревожить собаку.

Ничего.

Ни постороннего звука, ни тени, ни вообще чего-либо необычного.

Он немного успокоился, но, прежде чем возвратиться в дом, решил проверить машину.

Переступив через окаймлявшие дорожку с обеих сторон низкие кустики, Гидеон неслышно пробежал по влажной траве к калитке. Тонкая кожа мокасин почти мгновенно промокла от росы. Он уже взялся за щеколду, когда вдруг заметил, что «лендровер» мерцает изнутри.

Сжав резиновую рукоятку фонарика, Гидеон осторожно откинул щеколду и уже начал открывать калитку, когда дверца на дальней стороне машины мягко захлопнулась, и глуховатый мужской голос произнес тоном крайнего разочарования:

— Черт!

В Сторожке снова залаял Зебеди, и тут же, словно этого было мало, воротная петля издала протяжный сухой скрип.

Не теряя ни секунды, незнакомец повернулся и помчался по тропинке к дороге. Гидеон, позабыв об осторожности, рванул за ним.

И тут же понял, что сделал это зря. Во-первых, незнакомец имел изначальное преимущество в пять-шесть ярдов, а во-вторых, на ногах у него определенно были не мокасины.

Гидеон потерял оба уже после первых двух-трех шагов, и с этого момента исход погони не вызывал сомнений. Подпрыгивая и бормоча проклятия, он еще сделал по инерции несколько шагов, потом остановился и включил фонарик. Жиденький лучик метнулся вдогонку, но силенок достать быстро удаляющуюся фигуру ему не хватило.

— Будь ты проклят! — громко выругался Гидеон и, сделав мысленную пометку заменить батарейки, побрел обратно, высматривая в траве свалившиеся мокасины.

Натянув промокшие туфли, он бегло осмотрел «лендровер» и направился к дому. На крыльце, придерживая за ошейник Зебеди, ждала Ева.

— Ну что? — язвительно осведомилась она. — Еноты?

— Похоже, что нет.

— Что случилось? Ты как?

— Я в порядке, вот только ногу разбил. Попробовал его догнать, да мокасины свалились. Этот мерзавец порезал брезент на «лендровере».

— Что? Шутишь? Думаешь, он пытался угнать машину?

— Не знаю. У меня сложилось впечатление, что он шарил внутри, но что рассчитывал там найти — не представляю.

Ева поежилась.

— Ладно. Если ты закончил гоняться за грабителями, то, может быть, вернемся в дом? Еще немного, и я просто умру от холода.

— Зачем было выходить? Я же просил подождать в доме.

— Как я могла сидеть там, не зная, что происходит? А если бы тебе понадобилась помощь? Думаешь, это тот же, что уже наведывался раньше?

Они вернулись в относительно теплый холл. Гидеон запер дверь.

— Не знаю. В прошлый раз в их распоряжении был целый вечер. Не представляю, зачем было возвращаться.

— Ну, очевидно, затем, чтобы обыскать «лендровер». В тот вечер машины возле дома не было, так ведь? Ты ездил на ней в галерею.

— Да. Но на кой черт обыскивать «лендровер»? У меня и в доме-то ничего особенно ценного нет, а уж в машине и подавно.

Он сел, сбросил мокасины и вытянул замерзшие ноги к плите.

— И это все, что тебя беспокоит? — спросила Ева. — Знаешь, я ведь там тряслась не от холода. Мне действительно было страшно.

— Да, конечно. Извини. — Гидеон погладил ее по руке. — Не могу сказать, что мне это нравится, но пока я не знаю, кто он и что ему нужно, сделать ничего нельзя. Ясно только одно, действовать он предпочитает втихую.

— Странный ты человек. Когда мы только познакомились, ты показался мне большим, мягким и пушистым. Теперь я уже не уверена, что первое впечатление оказалось верным. Ты до невозможности спокойный, почти непробиваемый. И мягкий… как белый медведь. А от этих зверушек лучше держаться подальше.

Гидеон смущенно пожал плечами.

— Когда меня загоняют в угол, я, конечно, дерусь, но в принципе я такой, каким ты меня увидела с первого взгляда.

Все дело в том, что за привычным фасадом безмятежности ощущалось шевеление беспокойства. Смерть Дэмиена и то, как она пришла, потрясли всех, и, разумеется, требовалось какое-то время, чтобы жизнь вошла в привычную колею, тем более, что убийство оставалось нераскрытым. Но теперь, похоже, некто начал проявлять нездоровый интерес уже к Гидеону, и чувства, которые он испытывал, было трудно назвать приятными. Что если убийца по какой-то причине уже выбрал его в качестве второй жертвы?

Да, ночной гость вроде бы не стремился к открытому столкновению. Но, может быть, у него другой стиль? И чем защититься от пули снайпера?

Ответ был ясен и не внушал оптимизма.

Нечем.

Глава 7

На следующее утро Гидеон нанес перенесенный визит в конюшни Рэдклифф-Траст.