Шесть из восьми

– Она говорила, что расскажет всем на острове, что я гей, – вздохнув, признался Марк. – Но мне было уже пофиг, если честно. Все надоело. Сколько еще можно нервы себе из-за этого трепать?

– Так это все-таки правда?

– Да какое это вообще имеет значение? – разозлился Марк. – Я что, насилую кого-то? Детей похищаю?

– Тогда почему вы скрываете свою ориентацию?

– А вы как думаете? Я работаю в областной администрации в Твери. Не столица, чай. Оставят меня там, если узнают? А я ведь дома почти не бываю, все время на работе живу. В отпуск только летишь куда-нибудь развеяться, но сейчас и за границу не уедешь. Отбиваешься от сердобольных коллег: «Давай познакомлю тебя с племянницей или с подругой». – Марк демонстративно заговорил высоким голосом, передразнивая женские интонации. – А я хочу, чтобы меня просто оставили в покое.

– А сюда-то зачем поехали?

– Интересно было. Кого они мне там подберут, когда я все про себя знаю. Да и мать весь мозг вынесла. И что в итоге? Как только что случилось, все сразу на меня как на убийцу указали, так ведь?

Марк заглянул в глаза Вике, и она увидела, как на его лице страх смешивается с надеждой. Она не стала его разочаровывать:

– Да, большинство указали на вас как на потенциального убийцу. Рассказали про ваш конфликт с Яной.

– Особенно этот урод небось?

– Какой именно? – усмехнулась Вика.

– Вовчик. Думаю, не преминул наговорить всяких гадостей?

Вика внимательно посмотрела на Марка. Он явно намекал на что-то конкретное, но вот на что? Стоило сыграть ва-банк и сделать вид, что она понимает, о чем речь?

Вика рискнула:

– Вы про то, что было в ночь вашего дежурства?

Марк пожал плечами:

– А что такого было во время моего дежурства?

12 мая. Ночь

Марк уже почти час сидел возле костра. Время тянулось медленно. Он включил фонарик, чтобы почитать книгу, но буквы плыли перед глазами, и новый детектив от любимого автора совсем не захватывал. В голове было слишком много мыслей, которые мешали сосредоточиться. Но больше всего его мучил вопрос: откуда Яна про все узнала?

Она очень сильно его раздражала. С той самой первой прогулки. Казалось, что девушка знает его больные места, будто видит насквозь. В другой ситуации его бы это заинтересовало, но не сейчас. Рядом с ней с первого разговора он испытывал какое-то смутное беспокойство. Что-то было не так, но память отказывалась подсказать, что именно. Иногда он просто наблюдал за ней, пытаясь уловить это тревожное дежавю. Яна все время была в движении. Даже интересно, что она забыла в этой дыре с такими неудачниками, как они. Его беспокойство все сильнее переходило в раздражение, которое Марк с каждым днем мог сдерживать все с большим трудом. А когда она еще и угрожать ему вздумала! Все бесило. Если окажется, что она по тесту его половинка, он никогда в жизни не обратится к психологу, потому что это полная чушь.

Ведь самое удивительное, что он до последнего надеялся. Что что-то произойдет. Видимо, чудо. Что он посмотрит на девушек на проекте и испытает то, что должен мужчина испытывать к женщине. Любовь? Он не знал, что это такое. Те отношения с девушками, еще в институте, они были другими. Да, какая-то разрядка во время секса. Фантазия у него хорошо работала, и он мог представлять, кого ему хочется, ложась с ними в постель. Да и Наташка, его будущая жена, с которой он познакомился в институте, всегда была хорошим другом. И Марк действительно тепло относился к ней, принимая это за любовь. Но жить вместе! Видеть ее постоянно, контролировать себя, изображая искренний интерес? Нет, спасибо! Больше не надо. Он столько лет после развода жил один. И так глупо было надеяться, что найдется «она»! Та, к которой он сможет испытать чувства, что показывают в фильмах и описывают в книгах. Чушь! Просто плохой пустой тест. И эта последняя попытка стать таким, как все, провалилась.

Но, с другой стороны, надо признаться, что вся эта поездка – не зря. Будто передышка, отпуск. Нет, не только от работы. От постоянного притворства. От фальшивых улыбок, от вызывающих взглядов девушек-коллег на корпоративах, которым нужно было отвечать неизменной улыбкой, а то и нежным поглаживанием по плечу. Ведь все мужики так себя ведут? Стараются облапать спьяну, отпускают пошлые шутки. А он должен быть мужиком! Иначе какой из него руководитель? Ведь ему уже намекали: подожди только, как должность повыше освободиться, ты главный претендент. И он мечтал, дневал и ночевал на работе, чтобы все говорили: вот какой у Людмилы Иосифовны сын. Чтобы родители могли гордиться! А если бы этот сын пришел и сказал: «Мама, я хочу быть счастливым. С другим мужчиной!» Что бы она сделала? Отправила его к психиатру. Самому лучшему в Твери – у нее же во всех сферах самые лучшие знакомые. И сын тоже должен быть самым лучшим. И перед ней тоже надо притворяться. Перед всеми! А здесь не надо…