Шерше ля вамп

— Ах это! — Вероник махнула рукой. — Бернара обратил в вампира его же хозяин, это случилось еще до Пражского договора. Став одним из нас, граф не захотел проститься с верным дворецким, служившим его семье долгие годы. А Бернар даже после гибели хозяина не пожелал покинуть свой пост и остался дворецким при старейшине, которому передали особняк графа. Старейшины меняются, а Бернар остается. Для него даже сделали исключение: он не подчиняется закону о миграции и продолжает жить в Париже уже который год. За пределы особняка он не выходит с тех пор, как построили Эйфелеву башню. Говорит, не может видеть, как портят облик милого его сердцу города! Родственников у него нет, так что Совет старейшин решил не высылать старика и закрепить его за этим домом. А Бернар и рад стараться. Все время меня учит, учит, — Вероник страдальчески закатила глаза. — Он живет по правилам прошлого века и меня стремится в эти рамки загнать… Пришли!

Хозяйка свернула в одну из комнат, включила свет. Я вошла следом. Все правильно, гостевые спальни — в конце коридора, чтобы ни резвящиеся детишки в игровой, ни взрослые, гоняющие шары в бильярд, не мешали покою других гостей. Судя по обилию комнат, в этом доме одновременно можно принять целую делегацию.

Вошла — и замерла на пороге. Комната, оформленная в бежево-золотистых тонах, казалось, тонула в лучах солнца, несмотря на сумерки за окном.

— Нравится? — озабоченно спросила Вероник. — Я советовалась с Александром, он сказал, ты любишь эту цветовую гамму. Есть еще другие комнаты — алая, синяя, черная, — с готовностью предложила она. — Только скажи, и я распоряжусь, чтобы Бернар их подготовил.

— Нет-нет, мне здесь все нравится! — заверила я.

— Правда? — Вероник улыбнулась. — Мне тоже по душе эта комната. Она напоминает мне о моей солнечной родине, Мексике.

— Мечтаю там побывать, — призналась я, вспомнив передачу «Вокруг света» с песчаными пляжами Акапулько и древними руинами цивилизации ацтеков.

— Я тоже, — с грустью отозвалась Вероник. — Вот только ужасно не выношу местного солнца. Ну что ж, — нарочито бодро воскликнула она, — располагайся. Отдыхай, — она кивнула в сторону смежной комнаты, — ванна там. Потом спускайся к ужину.

— Вероник, — остановила я ее, — я валюсь с ног и хотела бы сразу лечь спать.

— Уверена? — Судя по расстроенному лицу мексиканки, она собиралась проболтать со мной всю ночь.

— Да.

С церемонным стуком по дверному косяку в незапертую комнату вошел дворецкий и торжественно водрузил мой модный чемодан от Берберри, тут же завладевший вниманием Вероник, на пол у шкафа. Выслушав мои благодарности и распоряжения хозяйки на стол не накрывать, невозмутимо кивнул и удалился.

— Что ж, тогда отсыпайся, а я от тебя сбегу, — решилась Вероник. — Ночь только начинается. Ты не обидишься?

— Ну что ты! Конечно, иди. На меня не смотри.

Повеселев, она чмокнула меня на прощанье.

— Тогда спокойной ночи!

— А тебе — интересной ночи, — отозвалась я.

— Отдыхай.

— А ты веселись!

— А ты набирайся сил, чтобы мы потом повеселились вместе!

Поняв, что обмен любезностями рискует затянуться, я прикусила язык и деликатно выпроводила словоохотливую мексиканку за дверь. После чего заперла дверь, подошла к окну и отдернула тяжелые портьеры, за которыми оказались глухо задраенные жалюзи. Однако! Двойная степень защиты. Дорогой гость может спать спокойно. Повозившись с жалюзи, я наконец смогла выглянуть в окно.

Я ожидала увидеть палисадник, или кирпичную кладку низеньких домов, или мельницу «Мулен Руж» и конечно же мерцающий силуэт знаменитой башни, которую, по моим наивным представлениям, можно было увидеть из любого парижского окна.

Но вместо этого уперлась взглядом в современный шестиэтажный дом через дорогу, на крыше которого мелькала надпись «Кока-кола».

— Здравствуй, Париж! — вздохнула я и закрыла жалюзи.

Проснувшись, я сначала не поняла, где нахожусь. Почему комната непривычно пахнет апельсином? Почему так холодно и скользко? Ах, да это шелковая постель! Откуда подо мной такая широченная кровать? И кто на ней со мной? Спросонья я была уверена, что на такой кровати и шелковых простынях не спят в одиночестве, и долго шарила рукой по подушкам и одеялу, пытаясь нащупать того, кто грел мне постель этой ночью. Наконец я докатилась до края кровати, увидела лампу на тумбочке и включила свет. Рассеянное золотистое мерцание развеяло миражи и прояснило разум. Я в Париже! В доме старейшины Вероник. Я приехала за наследством Жана, а в аэропорту меня встретил байкер, который семь лет назад прокатил меня на Воробьевых горах и стал героем моих ночных грез на ближайшие полгода. Вот только он меня не узнал. И еще, он теперь вампир, глава местных Гончих. Что ж меня все время тянет на плохих парней? Ведь предупреждал меня Глеб с ними не связываться.