Шерше ля фарш

— Да уж, вам лучше присесть. — Я дождалась, пока Матвей опустится на лавочку и приступила к порционной выдаче информации. — Вас зовут Матвей Карякин, вам тридцать лет, по профессии вы геолог…

— Геолог глобус пропил? — пробормотал Матвей Карякин и потер неоднократно ушибленную голову.

— Видишь, он не все забыл, культурные маркеры целы, — довольным голосом доброго психиатра прокомментировала Трошкина.

— Вы живете в Екатеринбурге, а ваши папа и мама — во Владивостоке, — продолжила я ликбез.

— В Екатеринбурге? — Карякин огляделся, зацепился взглядом за зреющую хурму на ветке и задумался.

— Да, но прямо сейчас вы в Тбилиси, — объяснила я.

— В Грузии?

— Да. Помните, как сюда попали?

— Нет.

— Я вам скажу — на самолете из Екатеринодара. А туда как попали, помните?

— Нет.

— Я скажу — на такси из казино. А там что было, помните?

— Нет!

— А я и это вам скажу. Вы там…

Договорить я не успела — Карякин закатил глаза и обмяк. Трошкина едва успела плюхнуться на лавочку рядом с ним и принять обморочного парня в свои объятия.

Что за миллионеры пошли — нежные, как тургеневские барышни!

— Просто ужас, какая ты неделикатная, — упрекнула меня подружка, пытаясь привести нежного миллионера в сознание осторожным встряхиванием, каким и гоголь-моголь не собьешь. — Зачем так много информации сразу выдаешь? Бедняга аж захлебнулся!

— Погоди, не буди болезного, — попросила я, присаживаясь рядом. — Давай сначала посовещаемся и решим, что с ним делать дальше.

— А какие варианты? — зафиксировав предмет беседы, как позирующая живописцу мадонна — своего на редкость дюжего младенца (в самом выгодном ракурсе, бледным личиком анфас), спросила Алка.

— Ну, во-первых, мы можем вернуть пациента в отделение и позвонить Смеловскому, а он оповестит папу и маму Карякиных, и они безотлагательно прилетят за сыном из города-героя Владивостока на крыльях родительской любви, то есть ближайшим авиарейсом через столицу нашей родины. Где-то уже послезавтра, я думаю.

— Это кажется мне вполне разумным, — кивнула Трошкина. — Пожалуй, так и сделаем.

— Но есть ведь во-вторых! — нажала я. — Мы можем позвонить Смеловскому, оповестить Карякиных, но не возвращать миллионера в отделение!

— Зачем? Ах, поняла, ключевые слова — не возвращать миллионера? — Алка пытливо прищурилась. — Надеешься пробудить в нем память и спровоцировать приступ материальной благодарности?

— А вдруг! — Я пожала плечами. — В любом случае, согласись, у нас дома ему будет гораздо лучше, чем в психушке.

— Сказала бы, что не вижу особой разницы, но уже не могу себе позволить срамить честь фамилии, — проворчала Трошкина, очень кстати осознавшая себя Кузнецовой.

— Отлично, тогда я сейчас все организую! Сидите тут, я скоро! — Я подхватилась и унеслась со двора богоугодного заведения на крыльях новой мечты.

Вот очнется наш долларовый миллионер, все вспомнит, всем воздаст — и куплю я себе хорошенькую новенькую машинку! А то с зарплаты рекламщика накопить на нее у меня никак не получается.

Ближайшим магазином оказался экипировочный центр известного бренда спортивной одежды. Он только-только открылся, когда я влетела в торговый зал со скоростью победно финиширующего нигерийского бегуна. Не знаю, что подумал оторопевший юноша-продавец о девице, спозаранку примчавшейся закупать предметы мужского гардероба в полном наборе: носки, трусы, футболку, шорты, панаму и кроссовки. Недешевые, между прочим, но будем это рассматривать как инвестицию.

— Вот! Одевай его!

Галопом прискакав обратно к флигелю для нервных, я швырнула пухлый пакет на лавочку под бок Трошкиной, по-матерински нежно укачивающей квёлого миллионера.

— Носки, трусы, шорты, футболка, кроссовки, головной убор! Все новое, модное и точно по размеру, можешь не сомневаться, я основные мерки мужика снимаю бесконтактно, глаз наметанный…

— Угу, угу, а панамка зачем? Не пожалела ты деньжат. — Алка вытряхнула из пакета миллионерские обновки и оценила мой затратный шопинг.

— Без панамки никак! Мы ее натянем поглубже, она шишки и фингалы если не прикроет, то хотя бы затенит!

Бережно, но результативно нахлопанный по щекам миллионер без вопросов переоделся из больничного в спортивное.

— Предупреждать об уходе пациента, я так понимаю, не будем? — Хорошая девочка Трошкина оглянулась на флигилек.

— Зачем? Пациент все равно находился в отделении на птичьих правах, без всяких документов, считай, как пришел, так и ушел. — Я подцепила экипированного Матвея под локоток и развернула к калитке.

— Бог дал, Бог взял, — сговорчиво согласилась Трошкина и впряглась во второй локоть богоданного Карякина.

Нас никто не окликнул, погони не было.

Спустя пять минут мы уже ехали, прочь от вроде бы не заметившей потери пациента больницы, в такси.

* * *

Всем было прекрасно неврологическое отделение, вот только пользоваться сотовыми телефонами его пациентам не разрешалось.

Оно и верно: зачем невротикам дополнительные стрессы, неизбежно возникающие при контакте с хаосом внешнего мира?