Шерлок Холмс в России

Шерлок узнал несколько важных вещей: во-первых, что Неведомый переулок действительно существует, во-вторых, что в этом переулке действительно жил какой-то человек, имевший отношение к литературе и увлекавшийся похождениями сыщиков и, в-третьих, что этот человек действительно уехал недавно в Одессу.

Но Шерлоку более, чем кому-либо, было известно, какую фатальную роль играет иногда при сыске простое совпадение. Поэтому он не спешил с заключениями, тем более, что ему так и не удалось разузнать, где и в каком духе Лосев писал, а главное, ни от кого нельзя было добиться ни точного московского, ни одесского его адреса.

Кое-какие сведения Шерлок надеялся получить на старой квартире, но предварительно нужно было ее найти.

На другой день он уже с раннего утра отправился в Неведомый переулок.

Конечно, никакого 72-го номера там не оказалось, как не оказалось и домовладельца Незнамова, но зато Шерлок кое-что узнал от местных лавочников, которых не преминул по привычке обойти.

Узнал он, что в 32-м номере жил какой-то молодой человек, очень походивший на портрет, который Шерлок рисовал: маленький, юркий, черненький… Фамилии его никто не знал, но существовала вероятность, что он был по «письменной части», так как его нередко видели в местном трактире, когда он делал какие-то наброски на бумаге.

В 32-м номере Шерлок прямо потребовал домовую книгу.

По ней значилось: Лосев, Константин Ларионович, чертежник, выбыл 23-го марта, неизвестно куда.

Шерлок отправился к хозяйке, у которой Лосев занимал комнату.

Это была маленькая, убогая старушка, вдова какого-то канцелярского служителя.

Увидев высокого незнакомца, одетого так необычно богато для этих мест и с таким серьезным, строгим лицом, она сначала перепугалась, но, узнав, что это ищут только ее прежнего жильца, успокоилась и стала очень словоохотливой.

На вопрос, сдана ли ею освободившаяся комната, — она замахала руками.

— И… и… батюшка… Кто же здесь, в такой глуши, возьмет?.. Только один полоумный мой и мог жить.

— Почему вы его называете полоумным?

— Как же, батюшка, не полоумный!.. Какие же другие полоумные бывают?.. Днем рыщет, высунув язык, по городу, неведомо зачем, а ночью, где бы спать — стучит себе на чертовой машинке.

— А у него и машинка была? — живо спросил Шерлок.

— Была, была… помучилась с ней, прости Господи… Ночей из за нее, проклятой, не спала… Тук да тук, так дробью и рассыпалась.

— Что же, ваш жилец был переписчик?

— А Бог его знает!.. Не знала я его делов… Только так надо думать, что непутевое делал… Пишет, пишет и вдруг сам и засмеется… В комнате-то никого с ним, — значит, сам с собой.

— Кстати, не покажете ли вы мне его комнату?

— А пожалуйте, батюшка!

Старушка провела Шерлока в маленькую клетушку, где стояли кровать, стол и два стула.

— Вот и все его царство, где он володычествовал, — засмеялась она.

Шерлок внимательно осмотрел комнату. Было грязно и убого.

На комоде он увидел пачку каких-то бумаг и стал их перебирать.

Это были все ничего не значащие отрывки, но между ними попались вдруг два полулиста, копия и оригинал какого-то прошения, написанных на машинке.

Шерлок посмотрел, аккуратно сложили их и положил в карман.

— А не сказал вам ваш жилец, — спросил он, — куда пересылать ему письма?

— Какие, батюшка, письма? У него, почитай, и знакомых-то не было… За весь год живого человека в комнате не видала!

Впрочем, Шерлок мог теперь обойтись и без его адреса. Зная имя, фамилию и звание, он легко мог получить нужную справку в адресном столе.

И, поблагодарив старуху, он уехал.

Письмо его в редакцию оканчивалось такими словами:

«…Как видите, я уже на твердом пути, с которого не собьюсь. И не скажу, чтоб мне это стоило больших трудов… Русские безалаберны и не умеют быть даже порядочными преступниками… Если заметут два следа, — то на третьем смело уже бери их с руками и ногами… Дурно ли это или хорошо — вопрос другой, но умные люди этим пользуются… О дальнейшем вы от меня услышите».

В следующем письме человек, именующий себя Шерлоком Холмсом, описывает похождения, которые на первый взгляд кажутся даже невероятными и фантастическими, если б нечто подобное мы не находили во многих корреспонденциях с юга.

Одессе Шерлок прежде всего отправился, конечно, в адресный стол, и вот тут-то с ним и приключилась история, которая показала ему воочию, что популярность Шерлока Холмса в России громче, чем в Англии, во всей Европе, что она достигла уже геркулесовых столбов.

Одесситы, разумеется, как и все, хорошо знакомые по снимкам с портретом героя рассказов Конан-Дойля, смотрели во все глаза на лицо, которое воплощало до мельчайших деталей внешность пресловутого мага-сыщика, имя которого стало нарицательным.

Смотрел чиновник, которому он подавал справку, смотрела публика.

Высокий юноша с серыми, бойкими глазами долго смотрел на него в упор и с таким странным выражением, словно не хотел верить чему-то, потом осторожно взглянул на справку, которую Шерлок сделал, и тихо сказал самому себе:

— Ведь не снится же мне это?.. Если я — я, то он — он… В этом не может быть ни малейшего сомнения!