Шерлок Холмс на орбите

Я отошел на секунду, затем снова наклонился вперед, к ветру, вглядываясь в темноту, куда направлялось наше судно. Почти сразу я понял, что темная масса — темнее, чем ночь, словно кто-то вырезал дыру в воздухе, — и есть огромная гора льда, гораздо шире и больше нашего гигантского корабля. Сердце ушло в пятки, и на какое-то время я даже позабыл о холоде. Казалось невозможным, чтобы корабль такого размера мог быстро повернуться и избежать столкновения.

Но я продолжал смотреть на айсберг с возбуждением, чувствуя течение каждой секунды. Это было болезненное возбуждение, как если бы я наблюдал за борьбой смертельно раненного, но не сдающегося человека.

И даже почувствовав на щеках льдинки замерзших слез, я продолжал смотреть.

Корабль медленно повернулся, как раз вовремя и как раз настолько, сколько было нужно. Каким-то образом нос проскользнул мимо кромки льда.

Снизу послышалось странное гудение и далекий скребущий звук.

Перед нами выросла серая стена — казалось, что мы могли бы дотронуться до грубого льда. Но я понимал, что тогда бы острые ледяные лезвия отрезали нам руки.

Мы с Холмсом инстинктивно сделали шаг назад и ждали, когда ледяная гора проплывает мимо корабля. Когда она удалилась от кормы, Холмс, продолжая смотреть в темноту, сказал доктору Фредерику:

— Что вам показалось не так?

— Ничего, если принять во внимание три предыдущих раза, что мы здесь были. Однако согласно свидетельствам, эта часть палубы была засыпана льдом, после того как корабль столкнулся с айсбергом.

Холмс кивнул.

— Значит, это вопрос нескольких футов, — сказал я, — а возможно, и дюймов, которые спасли корабль.

На этот раз кивнул доктор Фредерик.

— В этом мире, как вы, должно быть, читали в газетах, корабль получил некоторые повреждения, но водонепроницаемые перегородки помогли ему удержаться на плаву, и он смог доплыть до Нью-Йорка. В моем же мире повреждения были настолько велики, что никакие инженерные приспособления не смогли ему помочь.

Позади нас из двери выбежали двадцать крепких мужчин, осветивших палубу фонарями. Они, вероятно, хотели знать, что случилось и почему умолкли двигатели. Они громко заговорили между собой и разошлись в разные стороны, чтобы посмотреть через борт на океан. Айсберг сейчас был едва виден — огромная гора в ночи.

Холмс повернулся к доктору Серлингу.

— Можно ли еще раз посмотреть на это событие?

Серлинг кивнул.

— Да. Мы можем прыгнуть назад во времени и переместиться на палубу со спасательными шлюпками.

Я посмотрел на Холмса и затем на доктора Серлинга, который уже снова возился со своим чемоданом.

— Вы говорите, что мы окажемся на верхней палубе в то же время, когда мы стояли здесь? То есть вы хотите сказать… — я осекся. Мысли мои смешались, и я опять почувствовал страх.

Доктор Фредерик кивнул и поплотнее натянул свою куртку.

— Да, но есть ограничения. Нам никогда не удавалось подойти ближе к самим себе, чтобы увидеть себя более ранних или поздних. Но не оттого, что мы мало старались, — усмехнулся он. — Путешествие во времени для нас все еще в новинку. Мы не можем объяснить все парадоксы. Мы просто знаем, что они существуют и что Вселенная каким-то образом препятствует некоторым явлениям.

— Итак, — сказал Холмс, указывая на выступ верхней палубы, — это значит, что я не смогу подойти туда и посмотреть на себя, стоящего здесь, даже если буду знать, где я находился теперь?

Я посмотрел наверх, но, к моему облегчению, там не было никакого более позднего Холмса.

— По всей видимости, это такой закон, — сказал Серлинг. — Готовы?

Холмс кивнул.

— А как с пассажирами? — спросил я, но для Серлинга этот вопрос, по всей видимости, не представлял особого значения.

Холод, соленый воздух, ощущение деревянной палубы под ногами — все на мгновение исчезло.

Неожиданно мы оказались возле спасательной шлюпки на верхней палубе по тому же правому борту.

Без малейшего колебания Холмс прошел к перилам и устремил свой взор по направлению к приближающейся глыбе льда.

Я посмотрел по сторонам, радуясь, что никто из пассажиров не заметил нашего неожиданного появления.

— Не хочу я привыкать к такого рода путешествиям, — сказал я, тщетно стараясь закутаться плотнее от холода. — Какова скорость корабля?

— Более двадцати двух узлов, — ответил Фредерик.

— Слишком быстро, — сказал я.

И только доктор Фредерик что-то проворчал в ответ, как с носовой части тревожно зазвонил колокол. Мы с ним подошли к Холмсу, оставив доктора Серлинга наедине с его чемоданом.

И снова мы смотрели на то, как айсберг следует своим неизменным курсом, прямо на корабль. То же самое болезненное ощущение, что и раньше, приковывало мой взгляд к ледяной горе, когда в самое последнее мгновение корабль чуточку повернулся и позволил айсбергу лишь слегка коснуться своего бока.

Серая стена проплыла мимо нас, издавая громкий скрежещущий звук. Никто на этот раз не сказал ни слова, и Холмс снова стал внимательно прислушиваться ко всем звукам.