Шерлок Холмс из 8 "б" класса (СИ)

Вскоре, меньше чем через месяц, такие покупатели нашлись, какие-то приезжие, и Гортензия, на этот раз вместе с дочерью, снова приехала на совершение сделки у нотариуса. Дом был продан, деньги получены наличными.

Родственниц Наташи никто не провожал. Слишком радостными они казались от такой быстрой сделки.

А буквально через два дня Володе позвонил отец Наташи и сообщил о скоропостижной смерти жены и дочери. Просил приехать на похороны.

Гортензия Петровна и Алиса лежали в гробах. Народу было много. Мать Володи была здесь. Мать Димы тоже. Только сам Дима отсутствовал. Он никак не мог включиться в жестокость несправедливой жизни.

Дмитрий Алексеевич лежал в предынфарктном состоянии. Володя с "тоже Наташей" узнали некоторые подробности. Покойных сняли с поезда в бессознательном состоянии. Сказали, что они отравились "паленой" водкой, сделанной из метилового спирта. Видимо, решили на радостях отметить и купили самую дешевую. При них были документы и чемодан с вещами. Но денег за проданный коттедж, очень немаленькой суммы, не было. Дмитрий Алексеевич в первый день еще был на ногах, но сокрушенно повторял:

- Ну кто же возит с собой такие деньги? Из-за этих бумажек они и погибли.

Церемония похорон происходила быстро. Кто-то плакал, кто-то радовался смерти недругов, кто-то просто думал о бренности жизни. Вот так спешишь, суетишься, хватаешь, приобретаешь, жадничаешь и вдруг, в один миг, оказывается, что человеку ничего не нужно, кроме досок да 2-х метров земли. Хоронили их с оркестром, погибших от несчастного случая. Хотя правда была в словах Дмитрия Алексеевича: - "Жадность до добра не доводит".

Он остался теперь один в опустевшей квартире. Ложиться в больницу категорически отказался. Наняли медсестру, которая приходила два раза в день ставить уколы, назначенные врачом, да приходящую женщину для уборки квартиры, готовки и поливки цветов.

Поздно вечером уходил поезд, на котором уезжали к себе Володя и "тоже Наташа". Они пришли попрощаться с Дмитрием Алексеевичем. Он лежал и читал газету. Медсестра почему-то не пришла, в холодильнике оставалась еще одна ампула с лекарством. "Тоже Наташа" сама сделала ему инъекцию.

- Зачем было бы тревожить человека, если эта процедура не представляет никакой сложности. Я часто делала маме уколы.

Женщина из соседнего подъезда, которая готовила ему на ночь чай, уходила часов в десять. Дверь за ней захлопнулась. Володя подошел к Дмитрию Алексеевичу. "Тоже Наташа" принесла на подносе чай, печенье. Посидели, поговорили. Пора было уходить. Володе вдруг стало жаль этого очень одинокого человека.

- Я запишу вам наши рабочие телефоны, - сказал Володя, - Обязательно созвонимся!

- Времени в обрез, - напомнила Наташа, унося в мойку их чайные кружки, - Поспеши!

Он полез в карман за ручкой, ее там не было.

- Запиши на календаре в моем кабинете. - сказал Дмитрий Алексеевич.

Володя записал все телефоны, оставил приписку: - Мы вас любим. Держитесь! Вернулся в комнату.

Подошла и "тоже Наташа". Она опять выразительно показала на часы. Времени в самом не оставалось, да и такси уже приехало. Володя погасил свет в кабинете и коридоре, только в комнате мерцал ночник. Дверь захлопнулась.

Он сбегал попрощался со своей матерью, забрал их вещи, и они спустились во двор. Такси в самом деле уже давно ждало их.

К поезду они успели за две минуты до отправления. Доехали благополучно, рано утром уже были на месте.

Утром "тоже Наташе", еще спавшей дома, позвонил Володя.

- Умер Дмитрий Алексеевич, его нашла уже мертвым та женщина, приходящяя в дом. Мне позвонили по рабочему телефону, который мы с тобой оставили.

- Ужас какой, - простонала "тоже Наташа", - Упрямец! Как мы уговаривали ехать в больницу, а он даже ночевать никому не разрешил. Что же такое, за что им это?

Остался один Дима. Володя позвонил и ему, что-то говорил, сочувствовал, но все было фальшиво, ненужно, неуместно.

Борис увидел Володю через несколько дней. Он уже знал о всех новостях, и перенес их довольно спокойно. Как будто произошло что-то заурядное, обыкновенное.

Только в больницу, где лежал Леня, который уже вполне выздоровел, и которого со дня на день обещали наконец выписать, его не пустили. Сказали, уже выписан.

Дома его ждал очень приятный сюрприз. За столом, с родителями и Сергеем, братом, сидел Лёня.

- Знакомься, сынок, твой новый братишка! - пошутил отец.

Лёня улыбался, мама украдкой вытерла слезу, а Сергей смотрел на брата.

- Ну, предки... Вы даете! Вы у меня самые замечательные!

При виде Шерли глаза Лёни засветились искренней радостью. Он обожал своего друга, для него не было никого роднее и лучше Бориса. Мама поставила перед Борисом тарелку с едой. После обеда друзья удалились к себе в комнату. Лёне Шерли поведал все свои тайные мысли, взяв с него честное слово - молчать. Леня готов был язык проглотить, если скажет друг, что так надо. Вечером за ужином мать заметила странное состояние сына. Толкнула локтем отца, кивнула в сторону "Шерли".

- Что-то стряслось, сын?

- Отец Наташи умер, Дмитрий Алексеевич.

Отец поперхнулся супом. Мать округлила глаза.