Шерлок Холмс и Сердце Азии

Мы вошли в Эрмитаж, Пемброк миновал Фра Анжелико и Леонардо, но впереди раздался звук других, тяжелых шагов – это были гвардейские ботфорты. Начальник караула совершал обход постов. Пемброк свернул к испанцам и затих. Мне тоже попался параллельный коридор, я свернул в него и прижался к стене. И тут увидел в третьем от меня зале величественную фигуру рыцаря в сверкающих доспехах. Это пришла помощь, понял я, это был рыцарский зал. Я бывал здесь несколько раз и с бонной, и позже с отцом и братом, испытывал здесь страх и восторг. Я обвел взглядом поразительной красоты доспехи, копья и алебарды, и на глаза мне попалось то, что могло изменить расстановку сил. Саксонский арбалет с коловоротом XVI века и боевой болт к нему. Хоть бы оказался исправным, взмолился я. Я снял форменный сюртук, обмотал им руку и ударил по защитному стеклу. Достав оружие, я уложил болт на ложу из слоновой кости и принялся изо всех сил вращать коловорот. Стальной лук сгибался с большим трудом, обмотанная кожаными шнурками тетива растягивалась медленно и тяжело, натянуть слишком сильно я боялся – старая сталь могла лопнуть. Я закрепил коловорот. У меня был всего один выстрел. Мощным он не получится, подумал я, но тогда он должен быть точным.

Когда я вышел из зала, шагов Пемброка снова не было слышно. Я шел наугад, продолжая придерживаться прежнего направления, и через несколько мгновений шаги зазвучали вновь. Я прошел все здание Эрмитажа по северной стороне, в моем распоряжении остался только поворот направо. Пемброка нигде не было видно, но зато за поворотом нес вахту гвардейский пост. Вмешательство гвардейцев мне вряд ли помогло бы в эту минуту: пока я объяснюсь, он уйдет. Если он не прошел мимо поста, значит, куда-то свернул. Я еще раз внимательно огляделся. Откуда-то звучала музыка. За колонной слева я заметил дверь, ведущую дальше вдоль Невы. И я сообразил, что играют в Эрмитажном театре и проход ведет в театр. Выбора не было, двери в фойе казались закрытыми, но когда я подошел ближе, то увидел, что замок сломан и дверь закрыта неплотно. Служителей поблизости не наблюдалось, и я вошел в фойе. Собственно, это фойе – не что иное, как объемный мост над рекой, соединяющий здание музея со зданием театра. Там было много людей, очевидно, только что закончился спектакль. Его план стал мне ясен: пока не началась тревога, смешаться с театральной толпой, выйти вместе со всеми. Я рассекал толпу, один из зрителей, похожий на чиновника, обратил внимание на арбалет в моей руке.

– Хотите кого-нибудь пристрелить? – поинтересовался он.

– Очень хочу, но это всего лишь реквизит, – ответил я.

– А выглядит как настоящий, – продолжал беседу чиновник.

Я извинился и пошел дальше. Пемброка не было. Я подошел к служителю, стоявшему у одного из двух выходов, и, совершенно не надеясь на удачу, спросил:

– Граф Пемброк уже ушел?

Служитель посмотрел на меня непонимающе, но проходившая мимо молодая дама ответила за него:

– Он только что вышел через дальний проход, при желании его можно догнать.

– Благодарю вас, желания мне не занимать. – Я устремился в указанном направлении.

То, что молодая дама назвала дальним проходом, было узким коридором, ведущим в обход зрительного зала и выводящим в другое фойе. Из этого коридора вниз вела узкая служебная лестница. Мне показалось, что я услышал шаги, кто-то спускался по ней этажом ниже. Но Пемброк должен был идти вместе со всеми на улицу. Что изменилось? Я выглянул в окно. По набережной двигалась рота конногвардейского полка, через каждые десять метров один всадник останавливался и поворачивал лошадь головой к дворцу, гвардейцы окружали императорскую резиденцию. Очевидно, за то время, что мы с Пемброком петляли по дворцу и музею, герцогиня обнаружила своих охранников мертвыми и по телефону подняла тревогу в полках. Конногвардейцы прискакали первыми. Тогда я понял, что шаги внизу были шагами Пемброка и что у него есть план Б.