Шерлок Холмс и доктор Ватсон

Полковник даже побелел от ярости, а я испытывал такой стыд, что мог пролепетать в свое оправдание лишь несколько бессвязных фраз, объясняя свой поступок беспокойством за друга.

– Вопрос не подлежит обсуждению, – резко ответил полковник. – Вы нагло вмешались в частные дела нашей семьи. Вы приехали сюда как гость, а оказались шпионом. Нам не о чем больше говорить, хочу только добавить, что не имею ни малейшего желания еще раз встречаться с вами.

Я не сдержался, мистер Холмс, и заговорил со стариком с некоторой горячностью:

– Я видел вашего сына и убежден, что по каким-то причинам вы прячете его от всех. Не знаю, чем это вызвано, что он лишен возможности действовать по собственной воле. Предупреждаю вас, полковник Эмсворт, что до тех пор, пока я не получу доказательств, что жизни моего друга ничто не угрожает, я не откажусь от попыток до конца разобраться в этой тайне; я не позволю себя запугать, что бы вы ни говорили и ни делали.

Я опасался, что взбешенный старик вот-вот бросится на меня. Я уже сказал, что он был высоченный и энергичный старина-великан, и, хотя я и сам не из числа слабых, мне пришлось бы туго, если бы мы с ним схватились. Он долго с гневом смотрел на меня, потом резко повернулся и вышел. Я же сел в поезд, полный решимости немедленно обратиться к вам за советом и помощью. Письмо с просьбой о свидании я направил вам несколько раньше.

Такова была загадка, которую мне предложил мой посетитель. Проницательный читатель, вероятно, уже понял, что она не представляла особых трудностей, поскольку существовало всего два-три варианта ее решений. И все же, несмотря на простоту, она содержала несколько интересных и необычных деталей, что, собственно, и заставило меня выбрать ее, когда я взялся за перо. Применяя свой обычный метод, я продолжал сокращать количество возможных решений.

– Сколько всего слуг в доме? – спросил я.

– Если не ошибаюсь, только старик дворецкий и его жена. Эмсворты живут очень просто.

– Следовательно, во флигеле слуги не было?

– Нет, если только его обязанности не выполняет маленький человек с бородой. Однако он совсем не похож на слугу.

– Очень важное обстоятельство. Вы не замечали, пища доставляется во флигель из дома?

– Сейчас припоминаю, что однажды я видел, как Ральф шел по дорожке парка к флигелю с корзиной в руках. Но тогда мне и в голову не пришло, что он нес еду.

– Ну, а на месте вы наводили какие-нибудь справки?

– Да, я разговаривал с начальником станции и с хозяином деревенской таверны. Я интересовался, известно ли им что-нибудь о моем старом товарище Годфри Эмсворте. Они оба утверждали, что он отправился в кругосветное путешествие. По их словам, он вернулся домой из армии, но почти сразу же отправился путешествовать. Очевидно, это общее мнение.

– Вы ничего не говорили о своих подозрениях?

– Ни слова.

– Похвально. Дело, безусловно, нужно расследовать. Я поеду вместе с вами в Таксбери-Олд-парк.

– Сегодня?

Случилось так, что я в то время заканчивал дело, названное моим другом Ватсоном «Приключением в школе аббатства», – в нем был серьезно замешан герцог Грейминстерский. Кроме того, я получил одно поручение от султана Турции, что требовало от меня немедленных действий, ибо в противном случае могли возникнуть самые неприятные политические последствия. Вот почему, судя по записям в моем дневнике, я только в начале следующей недели смог поехать в Бедфордшир вместе с мистером Джеймсом М.Доддом. По пути на вокзал Юстон мы прихватили с собой седого джентльмена – сурового и молчаливого; с ним я договорился заранее.

– Это мой старый приятель, – объяснил я Додду. – Возможно, его присутствия и не потребуется, но возможно, оно окажется необходимым. Пока нет смысла вдаваться в детали.

Из рассказов Ватсона читатели, несомненно, знают, что я обычно не трачу слов впустую и не люблю раньше времени делиться своими мыслями. Додда удивляло мое поведение, но он молчал, и мы продолжали поездку. В поезде я задал Додду еще один вопрос: мне хотелось, чтобы его ответ услышал наш спутник.

– Вы, как мне помнится, сказали, что успели хорошо рассмотреть лицо вашего друга в окне, настолько хорошо, что сразу узнали его. Это так?

– Никаких сомнений! Он прижался к стеклу вплотную, и свет лампы падал как раз на его лицо.

– Но, возможно, это был кто-нибудь другой, похожий на вашего друга?

– Нет и нет.

– Однако вы утверждали, что он изменился?

– Изменился только цвет его лица. Оно было – как бы вам сказать? – такого же белого цвета, как, скажем, живот рыбы. Словно выбеленное.

– Все или частично?

– Пожалуй, частично. Особенно мне бросился в глаза его лоб, когда он прижимался к стеклу.

– Вы окликнули Годфри?

– В ту минуту я был страшно удивлен и даже потрясен. Потом, как я уже рассказывал, я бросился за ним вдогонку, но безуспешно.