Шериф

— Вам пример бы с падре взять, — ухмыляюсь я и тыкаю себе за спину — на лагерь Кёртиса. — Ему вера не мешает держать дробовик.

— Значит, в его сердце нет истинной веры, — возражает неизвестный. — Ударившему, подставь вторую щёку.

— Так, давай без теологических споров.

Пробегаю по бородатому Оценкой.

Исайя “Ено́х” Шварц

Класс: Лазутчик

Редкость: Серебро

Ранг: Ноль

РБМ: 42 единицы

— Что ты мне заливаешь про пацифизм? — не выдерживаю я. — С твоим РБМом ты явно прикопал дюжину-две тварей!

— Защищаться от диких зверей не возбраняется, — как-то обиженно отвечает Исайя.

— Тогда в чём проблема? — бросаю непонимающий взгляд на Накомис, та пожимает плечами.

— Лиходеи пришли в наш дом, — мрачно вещает парень.

— Прямо лиходеи? — не могу сдержать улыбку. — Тати ночные? Практически ироды?

— Ироды самые настоящие! — кивает Исайя.

— Дай угадаю, послал их человек, чьё имя начинает на “Са”, а заканчивается на “меди”, верно?

Енох отчаянно кивает.

— Выкладывай, а мы послушаем, хотя постой. Долго сюда добирался? Дать тебе чего перекусить или выпить?

— Не откажусь от стакана воды.

— Тогда пошли.

Мы отходим к трейлеру, где я когда-то ночевал. Бородач с благодарностью принимает флягу и складной стаканчик, садится и начинает говорить.

— Как я уже сказал, мы люди мирные и далёкие от мирской суеты. Поэтому и основали поселение в лесу, вдали от городского шума.

Это он про Уайтклэй с его двумя улицами? Ребята не слышали настоящий шум.

— Когда настала Великая Скорбь, очень многие из наших друзей и близких погибли, — он мрачнеет. — Некоторые старейшины призвали сложить оружие и выйти навстречу чудовищам.

— Надеюсь, они получили премию Дарвина, не утащив за собой остальных?

Накомис прячет улыбку. Исайя игнорирует вопрос и продолжает:

— С их уходом, выжившие решили защищаться от слуг Зверя до наступления Вознесения.

— Красавчики. Ударим хедшотами по антихристу.

Енох кривится от моей легкомысленности.

— В меру наших скромных сил нам это удавалось. Однако вчера всё изменилось, когда в нашу общину приехали злые люди. Они отобрали наше оружие и припасы. Калечат и издеваются над нашими братьями и сёстрами. Особенно сёстрами, — с тяжёлым вздохом добавляет он. — Многих они… — неоконченная фраза повисает в воздухе.

Накомис сжимает свой лук так, что белеют костяшки.

— Я так понимаю, огнестрельное оружие у вас было в наличии. Не перестреляли вы их к херам, потому что пацифизм головного мозга, верно?

Исайя отводит взгляд.

— Где сейчас эти ублюдки? Ограбили вас и уехали, пообещав вернуться? И теперь ты, как та крестьянка, ищешь семь ковбоев, чтобы защитить вашу деревню от бандитов?

— Что? — теряется собеседник. — Нет. Они обосновались в нашей общине, ведут себя разнузданно и жестоко. Похоже, не собираются покидать её в ближайшее время. Сестра Сара подслушала их разговоры. Лиходеи намерены сделать из нас рабов, которые будут выращивать для них пропитание. Я не мог смотреть на творящееся беззаконие и ночью тайно выбрался, чтобы найти помощь. Я слышал, что здесь живут верующие люди. Надеялся, что кто-то из них откликнется на мои мольбы.

— Понятно. Вы хотите, чтобы мы пришли и решили за вас эту проблему?

Исайя отчаянно соглашается:

— Ваши души всё равно потеряны, однако вы можете спасти наши!

С улыбкой смотрю на него и трясу башкой.

— Такой ты простой… Типа, нам всё равно дорога в ад, но хоть по пути их с собой захватим?

Он радостно кивает с улыбкой на лице. Мол, наконец, мы достигли взаимопонимания.

— Во-первых, кто там заливал про вторую щёку? Тебя от лицемерия собственного не корёжит, а? Что же вы щёку-то не подставите? Или другую какую часть тела? Или если мочить бандитов будете не вы, то и грех не на вас?

Бородач наливается кровью. Не то со стыда, не то со злости.

— Во-вторых, у нас говорят: “Простота хуже воровства”. А в вашей книжке точно написано что-то про гордыню. Вот ты припёрся в чужой лагерь, хочешь спихнуть свою беду на нас, и где обещание какой-то компенсации? Где вообще хоть одна мысль о том, зачем нам переться в другую часть округа, рисковать своими жизнями и подставляться под ответный удар Самеди?

По мере моей тирады улыбка Исайи тускнеет. Накомис хочет что-то сказать, но взмахом руки я останавливаю её.

— Но у нас нет ничего, что может заинтересовать вас, и нам не на кого больше рассчитывать, — паникует бородач.

Подумал бы на секунду больше, мог бы, как минимум, предложить нам еду.

— Значит, твоя позиция в этих переговорах слаба, а моя — сильна.

Енох опускает голову и будто сдувается.

— Я помогу вам.

Он тут же вскидывается, обретая надежду.

— Только при одном условии.

— Да?

— Все ваши люди переедут к нам. Станут частью нашего форпоста. Будут жить по нашим правилам.

— Это невозможно! Наша вера диктует нам образ жизни. Мы не можем жить в окружении технологий, в суете, в грязи, в грехе! — ожесточённо отзывается парень.