Шепотки в спину

Стану я, раба Божья (имя), благословясь,
С крыльца к воротам пойду, перекрестясь.
Приду к сухой лесине, к поганой осине,
Найду старое гнездо на ветвях.
В старом гнезде ворон и ворона сидят,
Во четыре глаза на воронье яйцо глядят.
И как вороненок в яйце не видит, не чует
Ни материнского карканья,
Ни церковного пения,
Как он очами не зрит у той осины коренья,
Так бы и беда к (такому-то)
Не приближалась,
С его белым телом никогда не срасталась.
И будьте вы, слова мои, острей острого ножа,
Ловчей, быстрей быстрого копья.
На новцу, на ветху, на перекрой луны,
Слова мои – ключи, дела – замки.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне, присно, во веки веков. Аминь.

Чтобы сын не шел против отца

Этот заговор читают в четное число четного месяца. Слова его такие:

Господи Боже премилостивый,
Отжени раба Твоего (имя) от злобы,
Ибо сам Ты в Писанье сказал:
«Чти Отца своего!»
Помилуй его от вражды кровной
И запрети во веки веков
Ему воевать супротив отца.
К Тебе приходил царь Давид,
Тихий и кроткий, и кротость его
Пусть вольется в раба Твоего.
Аминь.
Цыпленок наседку не клюет,
Икринка рыбу не бьет.
Так пусть и раб (имя) против отца
Не идет.
Говорил бы раб (имя) тишком,
Слушал бы отца своего молчком,
Голос бы не повышал,
Божью заповедь не нарушал.
Овца корится волку,
Дрова корятся огню,
Пусть так же
Покорится и сын своему отцу.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.

Как помириться с дочерью или сыном

Из письма: «Два года назад моя дочь Тамара влюбилась в мужчину, и с тех пор ее словно подменили. Я растила Тому одна, посвящала ей всю свою жизнь, мы всегда были очень близки. Несмотря на то, что жить порой было трудно, я всегда оставалась оптимистичной. Все меня считают попрыгуньей-стрекозой и хохотушкой. Знаете, легкомысленность – это и правда хорошая защитная реакция на всю скорбь этого мира.

Может быть, из-за легкого характера я выгляжу существенно моложе своих сорока с небольшим. Говорят, что лучшее омолаживающее лекарство – это смех, и моя жизнь – тому подтверждение. Худенькая, румяная, с рыжими кудряшками, с белыми от природы зубами – больше тридцати мне никто не дает.

И это сейчас было не просто лирическое отступление. Я начала это письмо с того, что моя дочь познакомилась с мужчиной. Сергей мне сразу понравился – симпатичный, умненький, сразу видно, что далеко пойдет. Я старалась произвести на него хорошее впечатление, чтобы он видел, что Тома пусть не из богатой и знаменитой семьи, зато привыкла к доброте и веселью. Клянусь всем, чем угодно, что я не пыталась с ним кокетничать, не держалась как-то фривольно. Мне казалось, что мы провели отличный вечер. Я запекла утку, напекла сладких пирожков, Сергей их нахваливал. Только вот на следующее утром мне позвонила Тома и начала отчитывать за то, что я якобы пыталась у нее жениха увести. Что как-то не так смеялась, что у меня было слишком глубокое декольте, что я слишком заинтересованно расспрашивала о его работе. Она даже начала ставить мне в укор пирожки, – у нее самой, мол, нет времени на гастрономические изыски, а я якобы пытаюсь показать, насколько я лучше и хозяйственнее! Я так оторопела, что даже не нашлась, что ответить. А когда через несколько часов перезвонила, выяснилось, что дочь заблокировала мой номер!

За те два года, что мы не общаемся, я что только ни пыталась сделать – и под окнами ее стояла, и письма писала, и людей подсылала. Ничего не помогает. Я очень скучаю по Тамаре, хотела бы наладить общение хоть как-то…»