Шепот в темноте

Нет, я уже ничего не понимала. Совершенно. Я ощущала его прикосновения, его дыхание и самое страшное – его явный интерес ко мне как к… женщине. От осознания этого по спине прошелся холодок нарастающего ужаса. Я замерла, очень надеясь, что ошиблась.

– Перевести слово «кэтери»? – поинтересовался Роутег. И прошептал, перекидывая мои волосы на правое плечо, а затем касаясь губами шеи над левым плечом: – Чистая.

Он усмехнулся и, продолжая целовать, прошептал с нескрываемой издевкой:

– Знаешь, что отличает избранную пару оборотня от всех остальных его женщин?

– Н-н-не знаю и знать не хочу! – дрожа от накатывающего ужаса, воскликнула я.

Его улыбку я ощутила кожей, затем Роутег еще раз скользнул губами от шеи к уху и прошептал:

– Кэтери совершенно определенно и точно не может быть женой.

С этими словами он отстранился, затем резким движением повернул стул, вместе с сидящей на нем застывшим изваянием мной, приподняв подбородок, заставил взглянуть в его стальные глаза и поинтересовался:

– Мы друг друга поняли?

Нет… Нет! Я ничего не поняла совершенно. Не поняла и не понимала. И решила, что будет лучше спросить сразу и прямо:

– Что происходит?

Оборотень вскинул бровь, улыбнулся и поинтересовался в ответ:

– В смысле?

«Да ты в открытую пристаешь ко мне!» – едва не выкрикнула я.

Но, сдержавшись, осторожно поднялась, стараясь как можно меньше соприкасаться с тем, кто не сдвинулся ни на миллиметр, стоя впритык к стулу. Затем, все так же напряженно глядя на оборотня, да просто-таки не сводя с него глаз, я отодвинулась вместе со стулом, и тот противно проскрежетал железными ножками по каменному полу, заставив меня в очередной раз вздрогнуть всем телом. И вздрогнуть повторно, когда взгляд пристально наблюдающего за мной Роутега плавно соскользнул с лица в район груди.

– В смысле, – обходя стул и практически выставив его между собой и оборотнем, начала я, – к чему эти индейские определения? И пассаж про «кэтери совершенно определенно и точно не может быть женой»?

Роутег улыбнулся.

Плавно шагнув ко мне, оборотень молниеносным и бесшумным движением убрал с пути стул и, подойдя вплотную, прошептал, положив ладонь на мое бедро:

– Приходил Керук, – ладонь Роутега плавно двинулась вверх, обрисовывая изгиб моего тела, – помимо истории с чаем, он сообщил так же об одном любопытном моменте, который я даже не проверял, и, как оказалось, зря.

– И… что? – с трудом сдерживая желание развернуться и броситься прочь, спросила я.

Роутег медленно склонился к моему лицу и выдохнул, глядя в мои совсем перепуганные глаза:

– И я проверил. Керук был прав.

Выглядел Повелитель при этом крайне довольным, даже светился от счастья и руку от меня не убрал, словно ему в принципе нравилось прикасаться… хотелось прикасаться… и вообще возникло явное желание меня трогать, что меня жутко пугало. Еще пугали странности с озвученным им «Керук был прав».

– В чем прав? – Я медленно отступила в сторону.

Назад уже не могла – позади был стол, я отчетливо ощущала, как он упирается мне чуть ниже поясницы. И отвести взгляд от Роутега не могла тоже – оборотни в чем-то все же животные, опущенные глаза они воспринимают либо как знак полного поражения, либо как возможность напасть. И если раньше я воспринимала Повелителя Истэка больше как человека, то после акта обнюхивания моих волос акцент восприятия сместился. Он все же зверь.

На мои осторожные напряженные попытки отступить этот зверь поглядывал сначала с удивленной насмешкой, но затем с откровенным весельем. И так же несколько насмешливо оборотень спросил:

– Чего ты испугалась, Маделин?

Чего?!

– Ты серьезно спрашиваешь, или это очередная попытка поиздеваться? – напряженно уточнила я.

Роутег чуть сощурил глаза, затем медленно сделал два шага, настигнув пытающуюся по-тихому исчезнуть меня, прижал своим телом к столу, блокируя любые возможности отстраниться, и задал неожиданный вопрос:

– Я тебе противен?

Диалог зашел в тупик! Совершенно точно и определенно. Я стояла, оцепенев от ужаса, и судорожно пыталась понять, что движет Роутегом и какого черта вообще происходит?! Вспомнила поход в лавку Керука, его оценивающий взгляд и вынесенный вердикт: «Ты ему не жена». Мне тогда показалось, что ослышалась, да и в принципе не ясно, к чему было такое заявление: естественно, я еще не жена, мы должны были пожениться, как я понимаю, завтра, в день моего двадцатилетия. То есть да, на данный момент я еще, конечно же, не жена Вихо, и это, по-моему, должно быть совершенно ясно всем, кто способен мыслить логически. К чему вообще какие-то проверки?

– Мадди, – ладонь Роутега скользнула по моей щеке, пальцы коснулись волос, – меня напрягает твое молчание.

Меня напрягает твое поведение! Жутко напрягает! Не говоря уже о том, как сильно пугает.

– Роутег, – я постаралась говорить ровно, не позволяя прорваться панике, плещущейся в сознании, – прости, пожалуйста, если я сейчас нарушаю очередное прокля… э-э… традиционное правило или по незнанию потрясаю устои вашего чертово… вашего нечеловеческого общества. Но не мог бы ты мне конкретно и точно сказать, что происходит?