Шепот в ночи

– Мне нужно повидать Джефферсона, – сказала я, снова садясь на кровати. Тело так болело, как будто я пробежала несколько миль.

– Он все еще спит, Кристи, – предупредила тетя Бет. – Обещаю, я скажу тебе как только он проснется. А ты ложись и отдыхай, – распорядилась она. – Я пойду проведаю Мелани и Ричарда. Мои бедняжки, они так расстроены. – Она глубоко вздохнула, похлопала меня по руке и поднялась. – Отдыхай, – она покачала головой. В ее глазах блеснули слезы. Затем она повернулась и вышла.

Я закрыла глаза и попыталась подавить рыдания, но я рыдала и рыдала, пока не заболело горло. Вскоре я услышала, как кто-то зашел ко мне в комнату. Открыв глаза, я увидела дядю Филипа с подносом в руках, на котором стояла чашка чая и бутерброды. Несмотря на то, что его лицо было просто пепельным от горя и скорби, его волосы были причесаны, одежда приведена в порядок: рубашка застегнута, галстук аккуратно завязан и узел на галстуке был безупречным, как и всегда. Он поставил поднос на мой ночной столик и улыбнулся. Его взгляд больше не был безумным.

– Как поживает моя бедная принцесса? – спросил он.

– Не могу поверить, что моих родителей больше нет, дядя Филип. Я не хочу в это верить, – с трудом проговорила я, качая головой.

Он уставился на меня, и я увидела, что его глаза стали маленькими и потемнели. Его губы задрожали, а затем он повернулся к подносу.

– Тебе нужно поесть горячего.

– Где миссис Бостон? – спросила я.

– Она занята. Миссис Бостон пытается всех успокоить и приготовить кое-какую еду, поэтому я предложил помощь и принес тебе поднос. Попробуй сесть и попить немного чаю и, может, съесть пару кусочков.

– Я хочу последовать советам доктора, но боюсь, что едва ли смогу проглотить что-либо сейчас, дядя Филип.

– Я знаю, – сказал он, сочувственно кивая, – но тебе придется поесть, чтобы поддержать свои силы.

Я села, и он, поставив поднос мне на колени, сел на кровать.

– О, Кристи, Кристи, – простонал он и взял мою руку в свою. – То, что произошло, так ужасно, – начал он. Его пальцы перебирали мои, пока он говорил. – Мы все из-за этого так переживаем, но я пообещал себе и твоей матери, что позабочусь о тебе.

– Вы пообещали? Когда?

– Когда она бросилась в отель, – ответил он. – Она крикнула мне: «Если со мной что-нибудь случится, позаботься о Кристи».

– Мама так сказала?

Он кивнул.

– А как же Джефферсон?

– И о Джефферсоне тоже, конечно. Так или иначе, начиная с этого момента я буду заботиться о вас, – пообещал он, и синева его глаз потеплела, – ты теперь будешь мне как родная дочь. Я буду любить и заботиться о тебе не меньше, чем о своих родных детях, – добавил он, крепко держа мою руку. – У нас все будет хорошо, – продолжал он, его пальцы двигались вверх-вниз по моему предплечью, как будто он искал какую-то невидимую линию. – Мы все еще семья, и мы быстро восстановим отель. – Он посмотрел на меня, взгляд его был решительным. – Мы уверены, что отель будет работать. Мы не сможем открыть его этим летом, но мы восстановим отель таким же, каким он был до этого страшного события.

Конечно, мы усовершенствуем кое-что так, чтобы такого больше никогда не произошло.

Я услышала сильный шум и посмотрела на дверь. Это Ричард и Мелани очень громко и взволнованно разговаривали, но не так, как люди, у которых траур.

– Что происходит? – спросила я.

– Кое-кто из сотрудников отеля помогают перевезти сюда наши вещи, – сказал дядя Филип.

– Перевезти сюда?

Мне даже в голову не могло прийти то, что произойдет и случится потом.

– Мы перевезли сюда то, что осталось, – объяснил он. – Большая часть вещей погибла в огне. Было так много дыма. Я пытался вытащить оставшиеся вещи как можно скорее. – Он улыбнулся. – Мы теперь твоя семья. Я бы все отдал, чтобы этого не случилось, но что есть, то есть, и мы должны сделать все, что нужно. К тому же я – Катлер, я унаследовал твердость характера своей бабушки, – добавил он, выпрямляясь, как будто хотел это продемонстрировать. – У нее была сила, та сила, которая позволяет преодолеть любые трудности.

– Трудности? Это больше, чем просто трудности, дядя Филип, – возразила я.

Неважно, какой великой считалась старуха Катлер, и неважно, какие у нее достоинства, в моем сознании она навсегда останется злобной ведьмой из-за того, как она обращалась с мамой.

– Конечно, ты права. Я не считаю это чем-то незначительным. Я хотел только одного: заверить тебя, что я всегда буду с тобой рядом. Выберемся из всего этого и снова станем той великой семьей, которой мы всегда были.

– Но без мамы, – простонала я, качая головой, – без папы мы уже никогда не будем тем, чем были.

– Конечно, нет, но нам надо попытаться. Разве твоя мама не захотела бы этого? Она была не из тех, кто сдается и прячется под кровать. Она была очень сильной, и я уверен, что ты – тоже. Я прав? – Он убрал волосы с моего лба так же, как мама когда-то.

– Да, – согласилась я, опустив взгляд. – Думаю, да.