Шепот питона

Я кашляю, боль пронзает мой бок.

— Я не знаю, что это значит, — добавляет она, — но мы совсем забыли об отце Ибен. О насильнике. Мы уверены, что Мариам не знает его?

— Извините, — перебивает медсестра, — нам пора в операционную.

Двое мужчин в форме врачей «Скорой помощи» поднимают носилки и несут их к выходу. Вокруг очень много огней — полиция, медики. Меня укладывают на каталку.

— Бирта заметила кое-что, — продолжает Ронья. — Ибен родилась спустя почти ровно девять месяцев после смерти Аниты. За то короткое время что-то произошло.

Голова очень тяжелая. От боли в боку я едва не теряю сознание. Я хочу спать. Хочу к Аните, она ждет меня на опушке леса, но я в последний раз пытаюсь пошевелить мозгами. Двери лифта распахиваются, меня завозят в новый коридор. Внезапно я все понимаю, делаю слишком глубокий вдох и почти улетаю в темноту.

— Дэвид Лорентсен, — выдавливаю я. — Он был с женщиной перед смертью. Сравните его ДНК с ДНК Ибен, оно совпадет!

— Сначала нужно отыскать Ибен.

Мать Дэвида Лорентсена хотела помочь мне найти взаимосвязь между смертью моей дочери и убийством ее сына. Она выслушала все, что я сказал, изучила все документы, которые я перед ней выложил. Особенно ее заинтересовала вырезка из газеты со статьей об одиннадцатилетии Ибен, мне и тогда показалось это странным. Это было в конце весны, до исчезновения Ибен. Еще тогда я должен был заметить эту связь.

— Я думаю, она у своей бабушки, — выкашливаю я. — Каролины Лорентсен.

Я кашляю так, что сердце того и гляди взорвется. Ронью просят оставить меня в покое. Она протестует, но ее вежливо уводят. Больше мне все равно нечего сказать.

— Каролина Лорентсен. Каролина Лорентсен! — Я слышу, как она кричит это в рацию, выбегая из больницы.

Мемуары рептилии

Даже в бытность мою совсем крошечным, когда я помещался в кармане куртки, я мечтал вырасти и проглотить Холодную женщину. Когда этот день наконец наступил, я не мог поверить, что мне так повезло: она сидела внизу, не обращая на меня никакого внимания.

Она отпихивала меня всеми своими конечностями, но у нее не было ни единого шанса, ведь мои мышцы намного сильнее. Я давным-давно перерос хилые человеческие скелетики, давно уже перестал восхищаться их вертикальными телами. Я выдавил из нее воздух так, как когда-то из крысы, давил до тех пор, пока она не прекратила трепыхаться. Ее телу суждено было угодить мне в пасть. Ее кожа приятно пахла — чистотой, благородством. Я сжал еще сильнее, чтобы почувствовать, как жизнь покидает ее. И она сдалась, позволила мне сжимать ее, не сопротивлялась. Это была моя самая большая, самая сложная, но и самая простая добыча.

Никогда еще я не глотал так медленно. Мне пришлось напрячься, чтобы она провалилась в меня, потихоньку, понемногу… Наконец я захлопнул пасть над огромными ступнями. Пока я заглатывал последние сантиметры, снаружи зажглись какие-то огни, а дом завибрировал под быстрыми шагами людей. С таким бременем внутри мне было непросто, но я все же сумел спрятаться под столом, улегся и позволил телу заняться перевариванием. После этой питательной трапезы мне не придется думать о еде до тех пор, пока белый дождь не упадет на землю.