Шепот моего сердца

Йен не стал уточнять, что отвлекся на то, чтобы внести ее номер в память телефона, а это и впрямь было опрометчиво, потому что вести машину одной рукой, держа в другой сотовый и глядя на дисплей этого самого сотового, мягко говоря, неудобно. Но он почти проскочил и уже закрывал «раскладушку», когда… ему навстречу вылетел тот сумасшедший мотоциклист, и Йен так резко вывернул руль, что машина потеряла управление. Хорошо хоть псих тот не разбился. Но жалко, что ему удалось смыться с места происшествия.

Тот факт, что он мог бы сейчас лежать не в комфортабельной больничной палате, а в реанимации или в холодильнике в морге, как-то не особенно Йена беспокоил. Может быть, оттого что не вмещался пока в сознании. А может, оттого, что он уже давно не дорожил своей жизнью. Гораздо больше его беспокоил вопрос справедливости или несправедливости происходящего. Мотоциклист псих, и из-за него мог погибнуть человек, а потому он должен понести ответственность. И Йен еще не метал молнии только потому, что никто всерьез не пострадал. Собственное «ранение» он в расчет не брал.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя еще сколько-то развлекала разговорами, то я пойду поищу автомат с горячими напитками, — поставила его в известность Карен.

— Хочу. Иди, — кратко ответствовал Йен.

У Карен возникло ощущение, что она спит. Возможно, это действовало успокоительное. Неужели Кира принесла ей валиум? Двигаться было тяжело, будто в толще воды, и звуки раздавались… как-то медленно. В какой-то момент Карен подумала, что до автомата она будет брести целую вечность. Лет через пятьдесят, наверное, умрет, превратится в призрак больницы и уже в бестелесном виде продолжит этот заколдованный путь.

Автомат обнаружился на этом же этаже, рядом с лифтом. Карен добыла себе стаканчик чая с лимонным ароматом. И как можно наливать чай в бумажный стаканчик? Путь обратно занял не меньше времени и сил, но, как ни удивительно, Карен не расплескала по дороге и трети чая. Что ж, наркотический дурман достоин того, чтобы стать изюминкой этого дня…

Внутренний голос красноречиво молчал.

— Карен, а почему ты движешься как сомнамбула? — полюбопытствовал Йен. Он пребывал в невероятно благодушном настроении.

— Мне спать пора, — буркнула Карен.

— У-у… А как же разговоры?

— Какие еще разговоры?! — возмутилась от дверей Кира. — Мисс, вам давно пора оставить в покое мистера Рэндома! Ему нужно отдыхать, а вы еще… и кофе принесли!

— Я не пью кофе, это чай, — терпеливо пояснила Карен. — А вас работа в больнице испортила, да? — Когда она была пьяна, то говорила именно то, что думала в данный момент. Без всякой внутренней цензуры. А таблетка успокоительного, подозрительно похожего по эффекту на валиум, после двух бокалов красного вина действовала не хуже, чем двойной виски без льда.

— Что-о?

— Ну вы почему-то не постучали… Может, мы тут важными делами занимались, — рассуждала Карен.

— Какими такими важными делами? У человека сотрясение мозга! — возмутилась Кира.

— Фи, какая испорченность, — пробормотала Карен. — А мне нельзя тут поспать?

— У нас есть комната отдыха для родственников пациентов, но что-то мне подсказывает, — Кира мстительно прищурилась, — что вы мистеру Рэндому родственницей не приходитесь. А кроме того, он не в таком тяжелом состоянии, чтобы от него нельзя было отойти!

— Ну вот, бросить человека на произвол судьбы можно, а важными делами — нельзя…

Со стороны койки раздалось хихиканье.

— А диван? — Карен хлопнула ресницами.

— Что диван?

— У вас есть диван? Должен быть. Может, не на этом этаже? Я вполне могу поспать на диване.

— Карен, у меня никогда не было такой преданной подруги, как ты! — Йен не выдержал и рассмеялся уже открыто.

— Похоже, ваша подруга, мистер Рэндом… — Кира осеклась. Судья Рэндом не тот человек, которому можно запросто грубить.

— Она немного не в себе, но вообще вполне нормальная. Карен, я хочу еще раз увидеть тебя пьяной. Обещай, что позволишь мне себя напоить. Ты неподражаема!

«Напоить… и обесчестить!» — проснулся внутренний голос.

— Да за кого ты меня принимаешь?! — вознегодовала Карен и, фыркнув, гордо удалилась из палаты.

Кира догнала ее в коридоре и, бормоча себе под нос что-то вроде «все мужчины одинаковы», заглянула ей в зрачки.

— Мисс, у вас нет аллергии на реланиум?

— А зачем?

— Понятно… А спиртное употребляли?

— Было дело… — Карен нашла взглядом какое-то кресло и с энтузиазмом устремилась к нему.

— Мисс, каталка для пациентов! — всплеснула руками Кира. — Пойдемте, я хоть провожу вас! Такси поймаем… Пойдемте, пойдемте…

Карен проснулась оттого, что настырный солнечный луч, воодушевленный тем, что жалюзи подняты, пробрался к ней в спальню и теперь щекотал нос. Это могло значить только одно: полдень уже прошел, потому что солнце светило ей в окно примерно с двенадцати до двух тридцати, то есть в то самое время, когда Карен бывала на работе. Как она добралась до своей постели, Карен не помнила. Кажется, ей снилось, что вокруг нее суетятся Мэрайа и Сибил, но утверждать она бы не взялась.