Шеннеч - Последний

Да, так оно и есть. Ему не донести Джин живой. Он должен идти туда, куда ему велят, или они обдерут ее, как и Хьюго.

- Ладно! - закричал он кружащим над ним демонам - Оставьте ее в покое! Я пойду, куда вы хотите.

Он повернулся с Джин на руках и медленно пошел вслед за рабами, которых гнали по каньону.

Их вели целый день вдоль ручья, вокруг базальтового утеса и по голой выжженной солнцем лаве. Некоторые люди упали и так и остались лежать, несмотря на все усилия соколов заставить их идти дальше. Большую часть времени Тревер нес Джин, но иногда просто волочил ее за собой. А какое-то время он вообще не знал, что делал.

Он был как в бреду. Ненависть его ожила, когда он почувствовал, что Джин вырывают из его рук. Он пытался удержать ее - и тут увидел вокруг себя всадников. Корины на своих зверях, с солнечными камнями между бровями.

Они оглядывали Тревера с любопытством и враждебностью. Их обычно невыразительные лица казались странно злыми и инопланетными из-за мерцающих во лбу камней.

- Пойдешь с нами в город, - коротко сказал один из них. - Женщина пойдет с другими рабами.

Тревер с удивлением уставился на него:

- Зачем мне в город?

Корин угрожающе поднял шипастый хлыст:

- Делай, как приказано! Садись!

Раб подвел к нему оседланное животное и держал на поводу, не глядя ни на Тревера, ни на Коринов.

- Ладно, - согласился Тревер, - поеду.

Он сел в седло и ждал. Глаза его горели точно раскаленные угли от сжигавшей его ненависти. Корины сомкнулись вокруг него. Предводитель отдал приказ, и они поскакали к далекому городу.

Тревер, видимо, по дороге задремал, потому что вдруг оказалось, что солнце уже село, и они подъезжают к городу.

Когда он впервые видел этот город издалека и не мог соразмерить его ни с чем за исключением высоченных горных ликов, он решил, что это просто город, выстроенный из камня... Теперь же он видел его вблизи... Черные тени легли на город и на долину, но на противоположной горной стене на половине ее высоты был еще свет и бросал отблески на темное небо, так что все, казалось, плыло в каком-то странном измерении между ночью и днем. Тревер смотрел, закрывал глаза и снова смотрел. С размерами было что-то не так.

Он быстро взглянул на Коринов с жутким ощущением, что он съежился до размеров ребенка. Но Корины не изменились, по крайней мере по сравнению с ним. Он снова повернулся к городу, стараясь представить в перспективе его картину.

Город поднимался прямо из развалин. Не было ни постепенного перехода к предместьям, ни окруженных садами вилл, ни рядов коттеджей. Город поднялся, как утес, и возник торжественный, массивный, приземистый и безобразный. Дома были квадратные и стояли плотным строем, невысокие, в основном одноэтажные. Но Тревер чувствовал себя перед ними карликом, хотя никогда не испытывал такого перед земными небоскребами. Это ощущение было странным и почему-то пугающим.

Не было ни оград, ни ворот, ни дорог, ведущих в город, верховые животные только что шли по траве равнины, и вот уже их когти стучат по каменной мостовой, и здания окружают их, неуклюжие, неизящные, кажущиеся печальными и одинокими в призрачном свете.

В домах стояла тишина, не было света в черных амбразурах дверей. Последний свет заходящего солнца просочился через высокие пики и лизнул верхнюю часть стен домов - они были древними. "Почти такими же древними, подумал Тревер, - как сами пики".

И глядя на оконные амбразуры, на двери, ведущие к ним ступени, Тревер вдруг понял, что в них не так, и скрытый доселе страх взыграл в нем с полной силой. Город и дома в нем, двери и ступени, высота окон - все было совершенно пропорционально, вполне нормально... если люди, жившие тут когда-то, были ростом в двадцать футов.

Он повернулся к Коринам, спрашивая:

- Вы не строили этот город. Кто строил этот город?

Корин по имени Гелт рявкнул:

- Заткнись, раб!

Тревер посмотрел на него, на других Коринов. Что-то в их лицах и манере, с какой они ехали по темнеющим пустым улицам, говорило ему, что они тоже боятся.

- Вы, Корины, - сказал он, - надменные полубоги, ездящие вокруг и посылающие своих соколов охотиться и убивать, - вы больше боитесь своего хозяина, чем рабы вас!

Они повернули к нему мертвенно-бледные лица, горящие ненавистью. Он вспомнил, как Тот захватил его мозг, и какое это было ощущение. Теперь он многое понял.

- Ну, и каково быть в рабстве, Корины? - спросил он. - Быть в рабстве не только телом, но мозгом и душой?

Гелт повернулся, как разящая змея. Но удара не последовало. Рука, поднявшая тяжелый хлыст, внезапно остановилась, а затем упала. Глаза Корина пылали беспомощной злобой под мерцающим солнечным камнем.

Тревер невольно рассмеялся:

- Оно желает видеть меня живым. Значит, я пока в безопасности и могу высказать вам все, что я о вас думаю. Вы все еще каторжники, не так ли? И это после трехсот лет! Ну, неудивительно, что вы ненавидите рабов.

Конечно, не те каторжники. Солнечные камни не дают долголетия. Тревер знал как размножаются Корины: они крадут женщин из числа рабов, родившихся мальчиков оставляют, а девочек убивают. Он снова засмеялся.