ДОЛЖНА-ДОЛЖНА ВАЖНО-ВАЖНО-ВАЖНО
Миронег вздохнул. Оскорбительно, когда твоего мнения не спрашивают, унизительно, даже если твою судьбу решают боги. Хозяйка манила и пугала одновременно. Покинув избу, Миронег надеялся навсегда забыть ее или хотя бы больше с ней не встречаться.
Плавно поднялся в воздух один из черепов, висевших на заборе. Череп был прекрасно виден в ночи, подсвечивая сам себя. Из глазниц истекал голубоватый свет, такой бывает, когда в печи выгорают дрова и празднично змеятся искры, обожающие тонкий аромат не ощущаемого нами угарного газа. Череп выбелили годы дождей и снега, ветра и солнца. Тем не менее нижняя челюсть отчего-то держалась, хотя на ней не осталось даже следа мускулов и сухожилий.
Череп завертелся вокруг своей оси, и вращение ускорялось от витка к витку. Слились в белое пятно детали, и мертвая голова стала похожа на небольшой шар из моржовой кости. Такие шары везли от диких племен, что жили на полночь у вечно замерзшего океана.
Не прекращая вращения, шар подплыл по воздуху к Миронегу. По пути он сжимался больше и больше, уменьшившись в итоге до размера камня для пращи.
Маленький шарик подлетел к лицу Миронега, вращение замедлилось, и глазницы черепа безучастно уставились в глаза хранильника. Голубоватые искорки поблескивали, словно в глазницах чудом осталась частица души давно умершего хозяина.
ТЕПЕРЬ МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ ТЫ РАД
НЕТ ТЫ НЕ РАД И МНЕ НЕВЕСЕЛО
НО МЫ НЕ РАССТАНЕМСЯ
ТАК НАДО
«Что мне с тобой делать?» – спросил Миронег у разговорчивого черепа.
Я БУДУ У ТЕБЯ В СУМЕ
Я НЕ ПОТЕРЯЮСЬ
НИКОГДА-НИКОГДА-НИКОГДА
«Я счастлив», – подумал Миронег и пожалел об этом.
Череп обиделся, почувствовав неискренность.
Изба, так и застывшая с полусогнутой лапой, медленно оседала в землю. Оглянувшись, Миронег увидел, как уходит вниз стена, где незадолго до этого находился вход, охраняемый острыми клыками.
В это время Миронег услышал голос давно молчавшего кметя:
– Я и не заметил, как ты вылез оттуда! А с избушкой-то что? Сломалась? Оно и правильно, тут гнилье одно!
Миронег не смог выдавить из себя ни слова.
– Не молчи же! – сердился кметь. – Я же тебе только что говорил, не молчи, тебя же сложно разглядеть… Случаем, тебя бревном не задело? От гнилушек плохие раны, заживают долго…
– Только что? – удивился Миронег. – Сколько же времени я провел за забором?
– Да самую малость. У меня в животе от голода пробурчать не успело, как избушка стала заваливаться.
– Самую малость…
Миронег только покачал головой.
Возможно, все, что с ним приключилось, – просто морок?
Но шевелящийся в заплечной суме говорящий череп, пытающийся устроиться поудобнее, опровергал такие мысли.
Просто боги живут иначе.
И время бога не совпадает со временем человеческим.
– Едем обратно, – сказал кметь. – Тут делать больше нечего, а в лагере как бы все без нас не подъели!
– Едем, – ответил Миронег. – Князь, верно, уже волнуется.
– Князь? Волнуется? Гы!
Улыбка кметя на миг осветила ночь.