Шеллшок

– Ну хорошо, раз уж это часть всей истории. Когда я встретился с ней, она была Кей Денвер, затем оказалось, что ее зовут Кей Дарк и что она работает на «Экспозе». Но Денвер она была только для меня, Дарк – только для Уистлерл и «Экспозе», а в действительности она – Конни Де Фелитта, очень дорогая «кол-герл»[3] – не меньше пяти сотен за ночь – из Чикаго. Член организованной банды Дерабяна, в которую входили тамошние финансовые тузы и собрали большую часть наличных для создания компании «Голден Финикс Майнз» в расчете на резкое повышение курса акций, причем четко спланированное. Благодаря своему влиянию и деньгам они обеспечили Кей Дарк настолько надежную легенду, что даже Стив Уистлер после тщательной проверки принял ее. Наверное, и сама Кей, или Конни, приложила усилия для того, чтобы убедить его. Ведь она – очень ловкая и хитрая девка, совершенно лишенная комплексов.

– М-да, – проговорила Спри. – Значит, когда она подцепила тебя в баре «У Пита»...

– О чем ты говоришь, Спри! Подцепила меня? Она меня подцепила? Я никак от тебя не ожидал...

– Откуда тебе знать, на что я способна? – Она сузила глаза, поджала губы и напустила на себя таинственно-обольстительно-нагловатый вид. – Откель ты знаешь, паря? – спросила она с каким-то жутким акцентом и голосом, идущим будто из-под земли. – Можа я сама из таких, и звать меня Мирта?

– Мирта? О Господи, хватит, твоя взяла. Так вот, когда Кей подцепила твоего покорного слугу «У Пита», она убедила меня, что у нее проблемы и что ей нужен частный сыщик...

– И по-каковски она тебя убедила?

– Перестань ты наконец? Какая разница «по-каковски». Здесь важно только то, вернее, только то заслуживает упоминания, что когда я проследил за ней и обнаружил ее в «Экспозе», я решил, что она там работает, кстати, так думал не я один. А в действительности ее прислал сюда Дерабян, и она сообщала обо всем, что узнавала, Альде Чимаррону, а благодаря своему положению в редакции она узнавала очень даже много.

– Получается, что когда она подце... Познакомилась с тобой «У Пита», она добывала здесь, в Лос-Анджелесе, информацию для Чимаррона, а не для мистера Уистлера.

– Правильно. Наконец-то ты въехала. Видишь ли, все что было известно в «Экспозе» о «Голден Финикс», о Романеле, обо мне и тебе, например, о том объявлении, которое я дал, чтобы тебя разыскать, тут же узнавал Чимаррон. Колесики и шестеренки исправно крутились...

– Я рада, что ты дал это объявление, Шелл.

– Это один из моих самых незабываемых поступков. За это я должен поблагодарить твоего родителя. И знаешь, какое-то время я думал, что он просто... использует тебя. Но это оказалось совсем не так... Ну что же, все справедливо. Теперь ты богачка, разве не так?

– Фи! Какая-то парочка миллионов.

– Насколько я знаю, в последнее время акции «Голден Финикс» дошли до двух и восьми десятых, так что твоя половина составляет более двух миллионов. А когда придет новое правление, они поднимутся еще выше. Но в любом случае, детка, два миллиона – это тебе никакое не «фи».

– Ладно, мне гораздо важнее то, что будет с папой, Шелл. Его не посадят?

– Может быть, нет. Скорее всего нет. Хотя он, конечно, участвовал в махинации. Но он сказал мне правду: на семьдесят пять процентов его заставили. Кроме того, есть еще эта старая чикагская история – двадцатилетней давности убийство. Теперь к этому делу подключился Бентли X. Уортингтон, да еще Кеймен, Фишер, By и Хью. Сейчас с уверенностью можно сказать только то, что отец быстро поправляется.

Это действительно было так. Романель больше не переживал насчет своего «смертельного рака», который, по словам доктора Мидленда, можно почти стопроцентно вылечить за несколько месяцев. Не удивительно, что Романель положился на Мидленда, и с каждым днем становился все крепче и, возможно, привередливее.

– Да, – заметил я, – думаю, у старины Клода все будет в порядке во всех отношениях.

– Надеюсь. Он мне нравится. Действительно нравится... старый добрый отец.

Она улыбнулась. Она вообще много улыбалась, что было хорошим знаком, но все равно я был рад, что она не улыбалась все время. Это все равно, что непрекращающийся рассвет без заката: постоянно светит солнце, и никогда не бывает луны. Она была настолько красива, что иногда я смотрел на нее настолько пристально, впадая в такое забытье, глядя на нее, что забывал, где нахожусь. Ее лицо и цветущие формы заполняли все пространство, в котором она пребывала, и в такие минуты забытья в нем не оставалось места ни для чего другого. Там была только Спри.

– Ты куда-нибудь уходил, Шелл?

– Нет, – усмехнулся я. – И не собираюсь. Кстати, я думаю, мы с тобой проглотили все кусочки и ломтики нашего недавнего прошлого. Поэтому, что касается нашего настоящего...

– Да?

– Вот это я и хотел услышать. Да! Это гораздо лучше, чем нет, а? Для всех нас есть какой-то глубокий смысл в этом простом...

– Куда ты клонишь, Шелл? Неужели ты считаешь, что я не понимаю?

– Тогда все упрощается. Почему же ты?..

– Почему я что?

– ...не снимешь снова свою одежду?

– Что это с тобой, Шелл?