Шелест гранаты

Восторга же по поводу перспектив своей дипломной работы я не испытывал: результатов исследования схемы, состоявшей всего-то из четырех элементов, было маловато. Боголюбов отмел сомнения: «Напишешь о разработке схемы всего генератора, материалы возьмешь из отчетов, а если комиссия узнает, что твои результаты использованы при успешных испытаниях датчика приземного срабатывания, то пусть хоть сам Эйнштейн будет читать рядом свой доклад — отличную оценку поставят тебе, а не ему». Было понятно, что лучше не спрашивать, как будешь выглядеть рядом с Эйнштейном, если испытания не удадутся. Их подготовка продолжалась. Между институтскими зданиями протянули трос и на высоте в нескольких десятков метров тягали туда-сюда платформу с нейтронным генератором и приборами регистрации. Группы людей на крышах зданий орали друг другу команды, обильно сдабриваемые матерными ругательствами. Пользоваться рациями категорически запрещалось службой безопасности, ведь шпионы могли прослушивать эфир! Услышать то же самое, проходя мимо по близлежащим улицам, шпионы, конечно, были не в силах.

Ситуация с датчиком приземного срабатывания обострялась конкуренцией: аналогичная задача, но с применением генератора рентгеновского излучения[28], была поставлена перед другой лабораторией. Вопрос о том, как дезавуировать конкурентное направление многократно обсуждался. У нейтронного варианта было два козыря:

— в отличие от рентгеновского, генератор нейтронов мог быть использован не только в датчике, но и для инициирования ядерного заряда боевого блока;

— детектор нейтронов был малочувствителен к остаточному гамма-излучению ядерного взрыва, а вот насчет рентгеновского детектора на этот счет были большие сомнения.

Последнему аргументу можно было противопоставить «зеркальный» контраргумент. В ходе одного из обсуждений зашла речь о запаздывающих нейтронах и я прикинул их количество. Не так уж их было мало, но хватало и того, что каждая килотонна тротилового эквивалента «выпускала» 1024 мгновенных нейтронов, так что после взрыва их общий вес приближался к килограмму[29]. Свободные нейтроны, конечно, распадаются «сами по себе», но число их уменьшается всего лишь вдвое за целые 12 минут[30] — слишком медленно, чтобы датчик на следующем боевом блоке успел «прозреть» и дать сигнал: превратить в ничто успевшего выпрыгнуть из шахты «человека-минуту[31]»! Последовал совет заткнуться и никому не рассказывать о своих оценках.

Наконец, наступил день испытаний. Шутки не звучали, разговоры были скупыми. Шифротелеграмма о триумфе пришла к концу дня: телеметрия зафиксировала срабатывание сброшенного с бомбардировщика Ту-16 нейтронного варианта устройства (конечно же — без ядерного заряда) на высоте, довольно близкой к заданной. В лаборатории в тот вечер был израсходован запас спирта. Еще через пару дней стало известно, что рентгеновский датчик «отказал» — не сработал. Начальник конкурирующей лаборатории слег с инфарктом. Когда он вышел из больницы, его направили на работу в отдел, связанный со снабжением производства металлом.

2.4. Ядерный реактор торпеды: запустить быстрее!